Дада-игрушки и гага-люди

Одним евреям была дарована Тора, другим – гага. Другие – это танцовщики «Бат-Шевы», теперь уже разных, между прочим, национальностей, для которых гага – мантра, молитва, святая святых. Так повелел Оад Нахарин, и с той поры без гаги «Бат-Шева» никуда

Науку любви между хореографом и человеком праправнуки баронессы де Ротшильд усвоили на все сто, оттого первая часть представления «Canine Jaunâtre 3» оказалась просто восхитительной. На спортплощадке, отделенные от зала натянутой волейбольной сеткой, мелкими механическими шажками двигались игрушечные фигурки людей, упоительно повизгивая, поскуливая, цокая, отплевываясь etc. Голосили каждый своё, родом из детства; русская девушка вспомнила Антошку и картошку, ну и еще «мы едем, едем, едем»; однако не подумайте, что всё это явственно прозвучало. Звучало, как всегда у «Бат-Шевы», на своём, на птичьем. Тем паче у персонажей спектакля Марлен Монтейру Фрейтас – а хореографом «Canine Jaunâtre 3» выступила именно она – нарушена речь и сопутствующие наречия. Так что всё, на что способны лего-танцовщики, – это мычать. До наступления гаги, вестимо; гага – это уже людское, не кукольное.

Детский лепет в данном контексте был, между тем, несказанно мил. Не удивительно, что случай свел безбашенную любительницу иррационального из Португалии Монтейру Фрейтас и танцовщиков «Бат-Шевы», грешащих тем же. Она – l'enfant terrible, они – les enfants terribles. Вроде бы законопослушные фигурки из конструктора лего, а на деле – неуправляемые индивиды, дергающиеся и воющие в полном соответствии с дарованной Нахариным свободой.

Хореограф, задумавшая выжелтить белоснежные танцовщичьи зубы, как бумагу какого-нибудь старого манускрипта, попыталась навязать «Бат-Шеве» новые правила игры. Так что где-то на полчаса им пришлось утратить свою истинную суть и прочую индивидуальность. Механические частицы, вдоволь наделенные мимическими и звукоподражательными талантами, были полностью управляемы – и столь же невменяемы. Дескать, мы знаем, что нужно делать, но не знаем, почему; и вообще, мы, дегенераты, лишь отчасти похожи на людей, а больше на упрощенные реплики homo sapiens.

Но видели бы вы их дивные гримасы, разнообразию которых несть числа, и скрюченные во все стороны позы, и егозливые движения конечностей, их нервически искаженные и искореженные тела, словно отражающиеся в кривом зеркале, и прочий дада-сюр из самых разных детств; и поняли бы вы тогда, отчего битых полчаса мы сидели заворожённо. До тех самых пор, пока дада-игрушки не превратились в гага-людей. Тут-то зал разворожился и слегка опустел.

«С большими артистами нужно работать над малым», доверительно шепнула на репетиции Марлен Монтейру Фрейтас. Можно, к примеру, снять тело, чтобы обнажить душу. Можно ощериться, дабы продемонстрировать всем свои клыки, canine jaunâtre, и неимпозантную свою плоть. Можно обратить дегенеративные наклонности в поэму экстаза. Так или иначе, созданная хореографом параллельная вселенная невероятно привлекательна – вероятно, оттого, что всё здесь является не тем, чем кажется. То ли это Молли Блум из «Улисса», которая, в отличие от Пенелопы, никого не ждёт, то ли принцесса нелегального покера. И счёт на электронном табло может скакать от 0 до 3 и обратно в пользу то одной, то другой команды, где каждый игрок выступает под номером 3. И время игры на другом табло легко повернуть вспять или увеличить раз в двадцать. Ведь время, как и игра, придумано человеком, а значит, ни то, ни другое не внушает доверия.

Фото: אסקף