home
Что посмотреть

«Паразиты» Пон Чжун Хо

Нечто столь же прекрасное, что и «Магазинные воришки», только с бо́льшим драйвом. Начинаешь совершенно иначе воспринимать философию бытия (не азиаты мы...) и улавливать запах бедности. «Паразиты» – первый южнокорейский фильм, удостоенный «Золотой пальмовой ветви» Каннского фестиваля. Снял шедевр Пон Чжун Хо, в привычном для себя мультижанре, а именно в жанре «пончжунхо». Как всегда, цепляет.

«Синонимы» Надава Лапида

По словам режиссера, почти всё, что происходит в фильме с Йоавом, в том или ином виде случилось с ним самим, когда он после армии приехал в Париж. У Йоава (чей тезка, библейский Йоав был главнокомандующим царя Давида, взявшим Иерусалим) – посттравма и иллюзии, замешанные на мифе о герое Гекторе, защитнике Трои. Видно, таковым он себя и воображает, когда устраивается работать охранником в израильское посольство и когда учит французский в OFII. Но ведь научиться говорить на языке великих философов еще не значит расстаться с собственной идентичностью и стать французом. Сначала надо взять другую крепость – самого себя.

«Frantz» Франсуа Озона

В этой картине сходятся черное и белое (хотя невзначай, того и гляди, вдруг проглянет цветное исподнее), витальное и мортальное, французское и немецкое. Персонажи переходят с одного языка на другой и обратно, зрят природу в цвете от избытка чувств, мерещат невесть откуда воскресших юношей, играющих на скрипке, и вообще чувствуют себя неуютно на этом черно-белом свете. Французы ненавидят немцев, а немцы французов, ибо действие происходит аккурат после Первой мировой. Разрушенный войной комфортный мир сместил систему тоник и доминант, и Франсуа Озон поочередно запускает в наши (д)уши распеваемую народным хором «Марсельезу» и исполняемую оркестром Парижской оперы «Шехерезаду» Римского-Корсакова. На территории мучительного диссонанса, сдобренного не находящим разрешения тристан-аккордом, и обретаются герои фильма. Оттого распутать немецко-французскую головоломку зрителю удается далеко не сразу. 

«Патерсон» Джима Джармуша

В этом фильме всё двоится: стихотворец Патерсон и городишко Патерсон, bus driver и Адам Драйвер, волоокая иранка Лаура и одноименная муза Петрарки, японец Ясудзиро Одзу и японец Масатоси Нагасэ, черно-белые интерьеры и черно-белые капкейки, близнецы и поэты. Да, здесь все немножко поэты, и в этом как раз нет ничего странного. Потому что Джармуш и сам поэт, и фильмы свои он складывает как стихи. Звуковые картины, настоянные на медитации, на многочисленных повторах, на вроде бы рутине, а в действительности – на нарочитой простоте мироздания. Ибо любой поэт, даже если он не поэт, может начать всё с чистого листа.

«Ужасных родителей» Жана Кокто

Необычный для нашего пейзажа режиссер Гади Ролл поставил в Беэр-Шевском театре спектакль о французах, которые говорят быстро, а живут смутно. Проблемы – вечные, старые, как мир: муж охладел к жене, давно и безвозвратно, а она не намерена делить сына с какой-то женщиной, и оттого кончает с собой. Жан Кокто, драматург, поэт, эстет, экспериментатор, был знаком с похожей ситуацией: мать его возлюбленного Жана Маре была столь же эгоистичной.
Сценограф Кинерет Киш нашла правильный и стильный образ спектакля – что-то среднее между офисом, складом, гостиницей, вокзалом; место нигде. Амир Криеф и Шири Голан, уникальный актерский дуэт, уже много раз создававший настроение причастности и глубины в разном материале, достойно отыгрывает смятенный трагифарс. Жан Кокто – в Беэр-Шеве.

Новые сказки для взрослых

Хоть и пичкали нас в детстве недетскими и отнюдь не невинными сказками Шарля Перро и братьев Гримм, знать не знали и ведать не ведали мы, кто все это сотворил. А началось все со «Сказки сказок» - пентамерона неаполитанского поэта, писателя, солдата и госчиновника Джамбаттисты Базиле. Именно в этом сборнике впервые появились прототипы будущих хрестоматийных сказочных героев, и именно по этим сюжетам-самородкам снял свои «Страшные сказки» итальянский режиссер Маттео Гарроне. Правда, под сюжетной подкладкой ощутимо просматриваются Юнг с Грофом и Фрезером, зато цепляет. Из актеров, коих Гарроне удалось подбить на эту авантюру, отметим Сальму Хайек в роли бездетной королевы и Венсана Касселя в роли короля, влюбившегося в голос старушки-затворницы. Из страннейших типов, чьи портреты украсили бы любую галерею гротеска, - короля-самодура (Тоби Джонс), который вырастил блоху до размеров кабана под кроватью в собственной спальне. Отметим также невероятно красивые с пластической точки зрения кадры: оператором выступил поляк Питер Сушицки, явно черпавший вдохновение в иллюстрациях старинных сказок Эдмунда Дюлака и Гюстава Доре.
Что послушать

Kutiman Mix the City

Kutiman Mix the City – обалденный интерактивный проект, выросший из звуков города-без-перерыва. Основан он на понимании того, что у каждого города есть свой собственный звук. Израильский музыкант планетарного масштаба Офир Кутель, выступающий под псевдонимом Kutiman, король ютьюбовой толпы, предоставляет всем шанс создать собственный ремикс из звуков Тель-Авива – на вашей собственной клавиатуре. Смикшировать вибрации города-без-перерыва на интерактивной видеоплатформе можно простым нажатием пальца (главное, конечно, попасть в такт). Приступайте.

Видеоархив событий конкурса Рубинштейна

Все события XIV Международного конкурса пианистов имени Артура Рубинштейна - в нашем видеоархиве! Запись выступлений участников в реситалях, запись выступлений финалистов с камерными составами и с двумя оркестрами - здесь.

Альбом песен Ханоха Левина

Люди на редкость талантливые и среди коллег по шоу-бизнесу явно выделяющиеся - Шломи Шабан и Каролина - объединились в тандем. И записали альбом песен на стихи Ханоха Левина «На побегушках у жизни». Любопытно, что язвительные левиновские тексты вдруг зазвучали нежно и трогательно. Грустинка с прищуром, впрочем, сохранилась.
Что почитать

«Год, прожитый по‑библейски» Эя Джея Джейкобса

...где автор на один год изменил свою жизнь: прожил его согласно всем законам Книги книг.

«Подозрительные пассажиры твоих ночных поездов» Ёко Тавада

Жизнь – это долгое путешествие в вагоне на нижней полке.

Скрюченному человеку трудно держать равновесие. Но это тебя уже не беспокоит. Нельзя сказать, что тебе не нравится застывать в какой-нибудь позе. Но то, что происходит потом… Вот Кузнец выковал твою позу. Теперь ты должна сохранять равновесие в этом неустойчивом положении, а он всматривается в тебя, словно посетитель музея в греческую скульптуру. Потом он начинает исправлять положение твоих ног. Это похоже на внезапный пинок. Он пристает со своими замечаниями, а твое тело уже привыкло к своему прежнему положению. Есть такие части тела, которые вскипают от возмущения, если к ним грубо прикоснуться.

«Комедию д'искусства» Кристофера Мура

На сей раз муза-матерщинница Кристофера Мура подсела на импрессионистскую тему. В июле 1890 года Винсент Ван Гог отправился в кукурузное поле и выстрелил себе в сердце. Вот тебе и joie de vivre. А все потому, что незадолго до этого стал до жути бояться одного из оттенков синего. Дабы установить причины сказанного, пекарь-художник Люсьен Леззард и бонвиван Тулуз-Лотрек совершают одиссею по богемному миру Парижа на излете XIX столетия.
В романе «Sacré Bleu. Комедия д'искусства» привычное шутовство автора вкупе с псевдодокументальностью изящно растворяется в Священной Сини, подгоняемое собственным муровским напутствием: «Я знаю, что вы сейчас думаете: «Ну, спасибо тебе огромное, Крис, теперь ты всем испортил еще и живопись».

«Пфитц» Эндрю Крами

Шотландец Эндрю Крами начертал на бумаге план столицы воображариума, величайшего града просвещения, лихо доказав, что написанное существует даже при отсутствии реального автора. Ибо «язык есть изощреннейшая из иллюзий, разговор - самая обманчивая форма поведения… а сами мы - измышления, мимолетная мысль в некоем мозгу, жест, вряд ли достойный толкования». Получилась сюрреалистическая притча-лабиринт о несуществующих городах - точнее, существующих лишь на бумаге; об их несуществующих жителях с несуществующими мыслями; о несуществующем безумном писателе с псевдобиографией и его существующих романах; о несуществующих графах, слугах и видимости общения; о великом князе, всё это придумавшем (его, естественно, тоже не существует). Рекомендуется любителям медитативного погружения в небыть.

«Тинтина и тайну литературы» Тома Маккарти

Что такое литературный вымысел и как функционирует сегодня искусство, окруженное прочной медийной сетью? Сей непростой предмет исследует эссе британского писателя-интеллектуала о неунывающем репортере с хохолком. Появился он, если помните, аж в 1929-м - стараниями бельгийского художника Эрже. Неповторимый флёр достоверности вокруг вымысла сделал цикл комиксов «Приключения Тинтина» культовым, а его герой получил прописку в новейшей истории. Так, значит, это литература? Вроде бы да, но ничего нельзя знать доподлинно.

«Неполную, но окончательную историю...» Стивена Фрая

«Неполная, но окончательная история классической музыки» записного британского комика - чтиво, побуждающее мгновенно испустить ноту: совершенную или несовершенную, голосом или на клавишах/струнах - не суть. А затем удариться в запой - книжный запой, вестимо, и испить эту чашу до дна. Перейти вместе с автором от нотного стана к женскому, познать, отчего «Мрачный Соломон сиротливо растит флоксы», а правая рука Рахманинова напоминает динозавра, и прочая. Всё это крайне занятно, так что... почему бы и нет?
Что попробовать

Тайские роти

Истинно райское лакомство - тайские блинчики из слоеного теста с начинкой из банана. Обжаривается блинчик с обеих сторон до золотистости и помещается в теплые кокосовые сливки или в заварной крем (можно использовать крем из сгущенного молока). Подается с пылу, с жару, украшенный сверху ледяным кокосовым сорбе - да подается не абы где, а в сиамском ресторане «Тигровая лилия» (Tiger Lilly) в тель-авивской Сароне.

Шомлойскую галушку

Легендарная шомлойская галушка (somlói galuska) - винтажный ромовый десерт, придуманный, по легенде, простым официантом. Отведать ее можно практически в любом ресторане Будапешта - если повезет. Вопреки обманчиво простому названию, сей кондитерский изыск являет собой нечто крайне сложносочиненное: бисквит темный, бисквит светлый, сливки взбитые, цедра лимонная, цедра апельсиновая, крем заварной (патисьер с ванилью, ммм), шоколад, ягоды, орехи, ром... Что ни слой - то скрытый смысл. Прощай, талия.

Бисквитную пасту Lotus с карамелью

Классическое бельгийское лакомство из невероятного печенья - эталона всех печений в мире. Деликатес со вкусом карамели нужно есть медленно, миниатюрной ложечкой - ибо паста так и тает во рту. Остановиться попросту невозможно. Невзирая на калории.

Шоколад с васаби

Изысканный тандем - горький шоколад и зеленая японская приправа - кому-то может показаться сочетанием несочетаемого. Однако распробовавшие это лакомство считают иначе. Вердикт: правильный десерт для тех, кто любит погорячее. А также для тех, кто недавно перечитывал книгу Джоанн Харрис и пересматривал фильм Жерара Кравчика.

Торт «Саркози»

Как и Париж, десерт имени французского экс-президента явно стоит мессы. Оттого и подают его в ресторане Messa на богемной тель-авивской улице ха-Арбаа. Горько-шоколадное безумие (шоколад, заметим, нескольких сортов - и все отменные) заставляет поверить в то, что Саркози вернется. Не иначе.

Клобук монаха по-курдски

05.03.2014Маша Хинич

Месяц назад, гуляя по Негеву в преддверии фестиваля анемонов «Красный юг», в который раз я убедилась, что каждый кибуц – он первый самый. В особенности кибуц Алумим, о котором будет сложена отдельная песня.

Но если в Негеве, да и в любом другом краю Израиля, каждый кибуц – тот самый исторический, то в Матэ-Йегуда – благословенном красотой долин и холмов округе между Кирьят-Анавим, Бейт-Шемешем и Кирьят-Гатом  в каждом мошаве отныне и навсегда есть виноделья и пивоварня, а также винокурня, козье-сырная ферма, галерея, этнический ресторанчик и еще что-то творческое.

Становится все сложнее и сложнее быть оригинальным, любое начинание немедленно подхватывается столь же прозорливыми и не менее начиненными идеями и инициативами соседями. А затем распространяется так широко и так далеко, что в Матэ-Йегуда уже проводятся фестивали вина, пива, искусства, горных велосипедов, марафон виноделен, скоро начнут проводить фестивали обуви, потому как стало модно шить натуральную обувь, кондитерский фестиваль, потому как эклеры и яблочные слойки – это наше всё (имею я право так написать в преддверии 8 марта?). И фестиваль этнической кулинарии, который в марте проводится уже 14-й раз и посвящен сразу всему: весне, женщинам, инициативе, фолк-рецептам, хорошему настроению и 50-летию округа. Как и любой другой фестиваль выходного дня, этот объединяет под крышей этнических рецептов возможность погулять и покрасоваться верхом на велосипедах, полазить по пещерам и холмам, спеть песни хором и послушать, как поют другие, слепить что-то из глины, раскрасить пару дощечек, переночевать в циммерах или гостиницах, и главное – быть гостями.

Быть гостями в ресторанчиках попроще и позаковыристей, в просто вкусных и очень вкусных, гурме и домашних. Везде обещают принять радушно, удивить, подтвердить традицию и накормить так, что двигаться будет сложно – и потому придется выслушать массу историй о преимуществах жизни деревенской, спокойной, о том, как жить правильно и как беречь бабушкины заветы и рецепты, и как сохранять здоровый дух, а благодаря его присутствию и здоровое тело.

Начнем с промежуточного – с подносов. Делают чудные расписные деревянные подносы из клена в мастерской «Какаду» рядом с перекрестком Цомет Аяла, недалеко от мошавов Гиват-Йешиягу и Цафририм. Никаких традиционных мотивов, а веселая и современная роспись, причем на всем – на подносах, подносиках, подстаканниках, столиках, шкафчиках, стульях и креслах, на стенах и на полу и просто везде. В «Какаду» во время фестиваля будут проводить семинары – учить радоваться ненужным, но столь необходимым в доме вещам.

В бывшем курятнике рядом с «Какаду» находится пункт по прокату велосипедов «Точка отсчета». Хотя это не пункт, а точка зрения на жизнь Ури Тышлера, выдающего напрокат и содержащего в идеальном порядке 80 велосипедов – их с лихвой хватает на целый автобус туристов и на семьи, что приезжают сюда, в парк Адулам, покататься по холмам. Ури Тышлер считает, что после леса Бейт-Шемеш, здесь, в Адулам, – лучшее место для велосипедистов. Просто рай. А напротив – в парке Британия – тоже рай, только погористей. По уик-эндам в хорошую погоду (а плохой больше не бывает – дожди, к сожалению, отменили) в парке собираются сотни людей – ради прогулок и раскопок в парке пещер. Есть маршруты круговые и односторонние – это означает, что доезжайте хоть куда-нибудь, а потом за вами приедут из начальной «Точки отсчета» и заберут у вас велосипеды. Вы же можете остаться и попробовать походить ногами по Хурбат-Итри, Хурбат-Мидрас и Хурбат-Бургин. Про историю каждого из них можно рассказывать часами, но лучше один раз увидеть, а потом все прочитать.

За один прогулочный день – если рано начать – можно успеть облазить все три места археологических раскопок. Во время фестиваля с 7 по 29 марта здесь будут выдавать напрокат велосипеды, корзинки для пикника и, само собой разумеется, потчевать вас рассказами. В том числе о философии велосипедистов, о пользе пробуждения с рассветом и об активном семейном времяпрепровождении. Проселочная дорога к парку Адулам начинается от 38-го шоссе (Бейт-Шемеш – Бейт-Гуврин) напротив поворота на Мицпэ-Масуа.

Хурбат-Мидрас – это следы древнего поселения, цепь развалин и 56 пещер и колодцев, от крошечных, куда удается разве что засунуть любопытный нос, до весьма немалых, внушающих уважение своими размерами и тем, что можно, если употреблять современные термины, назвать внутренней отделкой, то есть явными признаками обработки стен и прочей разумной деятельности на благо комфорта ближнего еще в древние времена. Первое поселение возникло здесь в эллинистический период, во второй век до нашей эры и существовало до Второго Храма, времен Талмуда и Мишны. В некоторых источниках упоминается человек по имени Бар Дарсай (слуга раби Йоханана), который якобы родился в этой деревне. Впрочем, поселок существовал и позже, уже в римский и византийский периоды, когда на месте нынешних развалин и пещер, куда в выходные дни набиваются сотни детей, была небольшая христианская деревня с монашеской общиной.

Отсюда можно отправиться в мошав Цафририм, хотя до него проще дойти, чем доехать. Цафририм называют туристической деревней: подтверждение тому – десятки указателей к туристическим развлечениям при въезде. Не сомневайтесь, здесь есть винодельня и пивоварня. Винодельню «Цафририм» держат Лори и Шайке Лендер, пивоварня же называется гордо и весело – «Рыцарь Аяла»: на этикетках местного пива изображен веселый и гордый бородатый рыцарь, подозрительно смахивающий на столь же веселого, но еще более бородатого хозяина заведения Арама Декеля.

В Цафририм есть еще одна галерея «Какаду» – галерея скульптора по железу Нисима Леви, спа, циммеры (запомнилось название «Тень олив») и прочие туристические услады, из которых весьма известен домашний этнический ресторан «Бабушкин котелок», в котором подают арабские и магрибские кушанья. И так как нам обещан фестиваль этнической кулинарии, то, проглядев вывески, перейдем-ка мы 38 шоссе – и окажемся в мошава Лион-Сригим у Цукит Аарон, специалистки по курдской кухне. Не просто специалистки – Цукит сама душа курдской кухни. А также курдской семьи, мошава, армии, Кнессета и местного совета. В армии она проработала 25 лет, сделала блестящую карьеру, в Кнессете была не одну каденцию, в местном совета активна до сих пор, а свой домашний ресторан открыла по следам рецептов и готовки своей мамы Рахель 7 лет назад. До этого Цукит 20 лет жила в Тель-Авиве и, помимо всего того, что успевала и успевает делать, она еще – и серьезный ресторанный критик, хотя сама критику воспринимает только от Рахель, в честь которой и назван ее домашний ресторанчик под навесом во дворе – «Маахлей нана» («Бабушкины вкусности»). «Нана» на курдском означает «бабушка», и бабушка Рахель присутствует при всех процессах готовки, она же – главный дегустатор.

Энергии Цукит хватило бы на то, чтобы сдвинуть пару танков, потому она с легкостью перемещает с горелки на горелку кастрюли метрового диаметра и орудует поварешкой, подобную которой я видела только в китайской столовой в Чайна-Таун в Нью-Йорке. Цукит пользуется старыми рецептами, старым самоваром, старой керосинкой, полудюжиной невероятных размеров кастрюль, одним ножом и без счета – наставлениями бабушки Рахель.

Из пояснений Цукит я уяснила следующее: все кушанья были сдобрены ядом. Ибо Цукит сама собирает и обрабатывает и добавляет ко всему, кроме сладостей, ядовитое растение «лупит мацуй» – или, по-научному, Arisarum Vulgare, которое также называют Aaron's Rod или Friar's Cow, то есть клобук монаха. Википедия утверждает, что все виды и все части растений ядовиты и что род Аризарум внесен в список «растений, содержащих сильнодействующие, наркотические или ядовитые вещества».

Относительно «лупит мацуй» Цукит сразу предупреждает, что это ядовитое растение – так что не вздумайте сами его собирать и, боже упаси, употреблять в пищу! Она сама вас охотно им накормит, тем более сейчас его сезон – как раз в марте «лупит» в изобилии растет в лесах. По вкусу он слегка напоминает мангольд. Цукит собирает его, всю ночь вымачивает в чанах, очищает, скоблит стебли, мелко рубит, 4-5 часов вываривает в кипятке на открытом огне в очаге вместе с лимоном, маслом и чесноком, затем настаивает, сливает, сушит, снова измельчает и замораживает. Судя по охапкам во дворе, «лупита» хватит до следующего сезона, несмотря на количество гостей, съезжающихся на домашние трапезы Цукит в конце недели.

Паря в воздухе над тазами и решетами, Цукит объясняет, что курдская еда совсем не похожа на ашкеназскую (укоризненный взгляд в мою сторону) – в ней нет пряностей, а есть: долгая готовка на медленном огне, лимоны, тертые помидоры и жареный лук. Много блюд из пшеницы и тыквы. От ашкеназов – Цукит снова укоризненно смотрит в мою сторону, и мне это не кажется – курды переняли бульон, но вместо крепелах делают кубелах. И меня торжественно потчуют этим кубелах. И да – он хорош! Как и фаршированные овощи, зерна граната и лимон во всем. «Все, что я делала в жизни, мне нравилось, – говорит Цукит, – кроме периода в Кнессете. Но в какой-то момент я решила, что хватит жить для других, надо жить для себя – и вот теперь варю и парю для других с удовольствием».

И в заключение маршрута – «Дом Сальвы». Сальва – известная повариха в арабской деревне Эйн Некуфа рядом с 1-м шоссе, а «Дом Сальвы» – это ее дом, в большом дворе которого устроено нечто вроде придорожной харчевни. Кушанья – сплошь арабские, чистая аутентика (наконец-то можно использовать это слово!), никакой пощады нежному европейскому желудочному соку. Горы мансафа (баранина на рисе с орешками кэшью и петрушкой), маклюбы, пирожков-крассов и мафтуля, мелких начиненных кабачков, баклажанов размером с пол-ладони и далее. Лично я под впечатлением от сухого печенья с анисом. В общем, классические арабские блюда в идеальном домашнем исполнении.

Все вышеописанное – это даже не верхушка айсберга, а немного щепотки пряностей на кончике вилки. Поскольку виноделен в Матэ-Йегуда – 27, пивоварен – 9, домашних ресторанов, молочных хозяйств, пекарен, кондитерских и далее – более 50. И все они участвуют в 14-м фестивале этнической кулинарии с 7 по 29 марта.


  КОЛЛЕГИ  РЕКОМЕНДУЮТ
  КОЛЛЕКЦИОНЕРАМ
Элишева Несис.
«Стервозное танго»
ГЛАВНАЯ   О ПРОЕКТЕ   УСТАВ   ПРАВОВАЯ ИНФОРМАЦИЯ   РЕКЛАМА   СВЯЗАТЬСЯ С НАМИ  
® Culbyt.com
© L.G. Art Video 2013-2024
Все права защищены.
Любое использование материалов допускается только с письменного разрешения редакции.
programming by Robertson