home
Что посмотреть

«Паразиты» Пон Чжун Хо

Нечто столь же прекрасное, что и «Магазинные воришки», только с бо́льшим драйвом. Начинаешь совершенно иначе воспринимать философию бытия (не азиаты мы...) и улавливать запах бедности. «Паразиты» – первый южнокорейский фильм, удостоенный «Золотой пальмовой ветви» Каннского фестиваля. Снял шедевр Пон Чжун Хо, в привычном для себя мультижанре, а именно в жанре «пончжунхо». Как всегда, цепляет.

«Синонимы» Надава Лапида

По словам режиссера, почти всё, что происходит в фильме с Йоавом, в том или ином виде случилось с ним самим, когда он после армии приехал в Париж. У Йоава (чей тезка, библейский Йоав был главнокомандующим царя Давида, взявшим Иерусалим) – посттравма и иллюзии, замешанные на мифе о герое Гекторе, защитнике Трои. Видно, таковым он себя и воображает, когда устраивается работать охранником в израильское посольство и когда учит французский в OFII. Но ведь научиться говорить на языке великих философов еще не значит расстаться с собственной идентичностью и стать французом. Сначала надо взять другую крепость – самого себя.

«Frantz» Франсуа Озона

В этой картине сходятся черное и белое (хотя невзначай, того и гляди, вдруг проглянет цветное исподнее), витальное и мортальное, французское и немецкое. Персонажи переходят с одного языка на другой и обратно, зрят природу в цвете от избытка чувств, мерещат невесть откуда воскресших юношей, играющих на скрипке, и вообще чувствуют себя неуютно на этом черно-белом свете. Французы ненавидят немцев, а немцы французов, ибо действие происходит аккурат после Первой мировой. Разрушенный войной комфортный мир сместил систему тоник и доминант, и Франсуа Озон поочередно запускает в наши (д)уши распеваемую народным хором «Марсельезу» и исполняемую оркестром Парижской оперы «Шехерезаду» Римского-Корсакова. На территории мучительного диссонанса, сдобренного не находящим разрешения тристан-аккордом, и обретаются герои фильма. Оттого распутать немецко-французскую головоломку зрителю удается далеко не сразу. 

«Патерсон» Джима Джармуша

В этом фильме всё двоится: стихотворец Патерсон и городишко Патерсон, bus driver и Адам Драйвер, волоокая иранка Лаура и одноименная муза Петрарки, японец Ясудзиро Одзу и японец Масатоси Нагасэ, черно-белые интерьеры и черно-белые капкейки, близнецы и поэты. Да, здесь все немножко поэты, и в этом как раз нет ничего странного. Потому что Джармуш и сам поэт, и фильмы свои он складывает как стихи. Звуковые картины, настоянные на медитации, на многочисленных повторах, на вроде бы рутине, а в действительности – на нарочитой простоте мироздания. Ибо любой поэт, даже если он не поэт, может начать всё с чистого листа.

«Ужасных родителей» Жана Кокто

Необычный для нашего пейзажа режиссер Гади Ролл поставил в Беэр-Шевском театре спектакль о французах, которые говорят быстро, а живут смутно. Проблемы – вечные, старые, как мир: муж охладел к жене, давно и безвозвратно, а она не намерена делить сына с какой-то женщиной, и оттого кончает с собой. Жан Кокто, драматург, поэт, эстет, экспериментатор, был знаком с похожей ситуацией: мать его возлюбленного Жана Маре была столь же эгоистичной.
Сценограф Кинерет Киш нашла правильный и стильный образ спектакля – что-то среднее между офисом, складом, гостиницей, вокзалом; место нигде. Амир Криеф и Шири Голан, уникальный актерский дуэт, уже много раз создававший настроение причастности и глубины в разном материале, достойно отыгрывает смятенный трагифарс. Жан Кокто – в Беэр-Шеве.

Новые сказки для взрослых

Хоть и пичкали нас в детстве недетскими и отнюдь не невинными сказками Шарля Перро и братьев Гримм, знать не знали и ведать не ведали мы, кто все это сотворил. А началось все со «Сказки сказок» - пентамерона неаполитанского поэта, писателя, солдата и госчиновника Джамбаттисты Базиле. Именно в этом сборнике впервые появились прототипы будущих хрестоматийных сказочных героев, и именно по этим сюжетам-самородкам снял свои «Страшные сказки» итальянский режиссер Маттео Гарроне. Правда, под сюжетной подкладкой ощутимо просматриваются Юнг с Грофом и Фрезером, зато цепляет. Из актеров, коих Гарроне удалось подбить на эту авантюру, отметим Сальму Хайек в роли бездетной королевы и Венсана Касселя в роли короля, влюбившегося в голос старушки-затворницы. Из страннейших типов, чьи портреты украсили бы любую галерею гротеска, - короля-самодура (Тоби Джонс), который вырастил блоху до размеров кабана под кроватью в собственной спальне. Отметим также невероятно красивые с пластической точки зрения кадры: оператором выступил поляк Питер Сушицки, явно черпавший вдохновение в иллюстрациях старинных сказок Эдмунда Дюлака и Гюстава Доре.
Что послушать

Kutiman Mix the City

Kutiman Mix the City – обалденный интерактивный проект, выросший из звуков города-без-перерыва. Основан он на понимании того, что у каждого города есть свой собственный звук. Израильский музыкант планетарного масштаба Офир Кутель, выступающий под псевдонимом Kutiman, король ютьюбовой толпы, предоставляет всем шанс создать собственный ремикс из звуков Тель-Авива – на вашей собственной клавиатуре. Смикшировать вибрации города-без-перерыва на интерактивной видеоплатформе можно простым нажатием пальца (главное, конечно, попасть в такт). Приступайте.

Видеоархив событий конкурса Рубинштейна

Все события XIV Международного конкурса пианистов имени Артура Рубинштейна - в нашем видеоархиве! Запись выступлений участников в реситалях, запись выступлений финалистов с камерными составами и с двумя оркестрами - здесь.

Альбом песен Ханоха Левина

Люди на редкость талантливые и среди коллег по шоу-бизнесу явно выделяющиеся - Шломи Шабан и Каролина - объединились в тандем. И записали альбом песен на стихи Ханоха Левина «На побегушках у жизни». Любопытно, что язвительные левиновские тексты вдруг зазвучали нежно и трогательно. Грустинка с прищуром, впрочем, сохранилась.
Что почитать

«Год, прожитый по‑библейски» Эя Джея Джейкобса

...где автор на один год изменил свою жизнь: прожил его согласно всем законам Книги книг.

«Подозрительные пассажиры твоих ночных поездов» Ёко Тавада

Жизнь – это долгое путешествие в вагоне на нижней полке.

Скрюченному человеку трудно держать равновесие. Но это тебя уже не беспокоит. Нельзя сказать, что тебе не нравится застывать в какой-нибудь позе. Но то, что происходит потом… Вот Кузнец выковал твою позу. Теперь ты должна сохранять равновесие в этом неустойчивом положении, а он всматривается в тебя, словно посетитель музея в греческую скульптуру. Потом он начинает исправлять положение твоих ног. Это похоже на внезапный пинок. Он пристает со своими замечаниями, а твое тело уже привыкло к своему прежнему положению. Есть такие части тела, которые вскипают от возмущения, если к ним грубо прикоснуться.

«Комедию д'искусства» Кристофера Мура

На сей раз муза-матерщинница Кристофера Мура подсела на импрессионистскую тему. В июле 1890 года Винсент Ван Гог отправился в кукурузное поле и выстрелил себе в сердце. Вот тебе и joie de vivre. А все потому, что незадолго до этого стал до жути бояться одного из оттенков синего. Дабы установить причины сказанного, пекарь-художник Люсьен Леззард и бонвиван Тулуз-Лотрек совершают одиссею по богемному миру Парижа на излете XIX столетия.
В романе «Sacré Bleu. Комедия д'искусства» привычное шутовство автора вкупе с псевдодокументальностью изящно растворяется в Священной Сини, подгоняемое собственным муровским напутствием: «Я знаю, что вы сейчас думаете: «Ну, спасибо тебе огромное, Крис, теперь ты всем испортил еще и живопись».

«Пфитц» Эндрю Крами

Шотландец Эндрю Крами начертал на бумаге план столицы воображариума, величайшего града просвещения, лихо доказав, что написанное существует даже при отсутствии реального автора. Ибо «язык есть изощреннейшая из иллюзий, разговор - самая обманчивая форма поведения… а сами мы - измышления, мимолетная мысль в некоем мозгу, жест, вряд ли достойный толкования». Получилась сюрреалистическая притча-лабиринт о несуществующих городах - точнее, существующих лишь на бумаге; об их несуществующих жителях с несуществующими мыслями; о несуществующем безумном писателе с псевдобиографией и его существующих романах; о несуществующих графах, слугах и видимости общения; о великом князе, всё это придумавшем (его, естественно, тоже не существует). Рекомендуется любителям медитативного погружения в небыть.

«Тинтина и тайну литературы» Тома Маккарти

Что такое литературный вымысел и как функционирует сегодня искусство, окруженное прочной медийной сетью? Сей непростой предмет исследует эссе британского писателя-интеллектуала о неунывающем репортере с хохолком. Появился он, если помните, аж в 1929-м - стараниями бельгийского художника Эрже. Неповторимый флёр достоверности вокруг вымысла сделал цикл комиксов «Приключения Тинтина» культовым, а его герой получил прописку в новейшей истории. Так, значит, это литература? Вроде бы да, но ничего нельзя знать доподлинно.

«Неполную, но окончательную историю...» Стивена Фрая

«Неполная, но окончательная история классической музыки» записного британского комика - чтиво, побуждающее мгновенно испустить ноту: совершенную или несовершенную, голосом или на клавишах/струнах - не суть. А затем удариться в запой - книжный запой, вестимо, и испить эту чашу до дна. Перейти вместе с автором от нотного стана к женскому, познать, отчего «Мрачный Соломон сиротливо растит флоксы», а правая рука Рахманинова напоминает динозавра, и прочая. Всё это крайне занятно, так что... почему бы и нет?
Что попробовать

Тайские роти

Истинно райское лакомство - тайские блинчики из слоеного теста с начинкой из банана. Обжаривается блинчик с обеих сторон до золотистости и помещается в теплые кокосовые сливки или в заварной крем (можно использовать крем из сгущенного молока). Подается с пылу, с жару, украшенный сверху ледяным кокосовым сорбе - да подается не абы где, а в сиамском ресторане «Тигровая лилия» (Tiger Lilly) в тель-авивской Сароне.

Шомлойскую галушку

Легендарная шомлойская галушка (somlói galuska) - винтажный ромовый десерт, придуманный, по легенде, простым официантом. Отведать ее можно практически в любом ресторане Будапешта - если повезет. Вопреки обманчиво простому названию, сей кондитерский изыск являет собой нечто крайне сложносочиненное: бисквит темный, бисквит светлый, сливки взбитые, цедра лимонная, цедра апельсиновая, крем заварной (патисьер с ванилью, ммм), шоколад, ягоды, орехи, ром... Что ни слой - то скрытый смысл. Прощай, талия.

Бисквитную пасту Lotus с карамелью

Классическое бельгийское лакомство из невероятного печенья - эталона всех печений в мире. Деликатес со вкусом карамели нужно есть медленно, миниатюрной ложечкой - ибо паста так и тает во рту. Остановиться попросту невозможно. Невзирая на калории.

Шоколад с васаби

Изысканный тандем - горький шоколад и зеленая японская приправа - кому-то может показаться сочетанием несочетаемого. Однако распробовавшие это лакомство считают иначе. Вердикт: правильный десерт для тех, кто любит погорячее. А также для тех, кто недавно перечитывал книгу Джоанн Харрис и пересматривал фильм Жерара Кравчика.

Торт «Саркози»

Как и Париж, десерт имени французского экс-президента явно стоит мессы. Оттого и подают его в ресторане Messa на богемной тель-авивской улице ха-Арбаа. Горько-шоколадное безумие (шоколад, заметим, нескольких сортов - и все отменные) заставляет поверить в то, что Саркози вернется. Не иначе.

Евгений Евтушенко: «Поэзия объединяет людей, которые верят не только в бабло»

29.02.2016

Накануне гастролей в Израиле ведущий поэт поколения оттепели поведал о князе Мышкине из кибуца, о том, как предсказал войну в Персидском заливе, об отказниках, о палестинском аттракционе, о русско-украинском конфликте и о том, что он на стороне всех

   Евгений Евтушенко. Письмо израильским соотечественникам

Я, несмотря на возраст, всякие болячки и неимоверную занятость в связи с тем, что одновременно заканчиваю новый роман и продолжаю многотомную антологию русской поэзии за десять веков (!), на которую уже общим счетом ушло более сорок лет жизни, принял все-таки предложение израильского импресарио Германа Хазанова. Но его бы упорство не помогло, если бы я так сам не скучал по вашей уникальной стране. Я полюбил ее всем сердцем, и она стала неотъемлемой частью моей жизни.

Я был когда-то еще совсем молодым поэтом приглашен в израильское посольство на его закрытие в Москве после разрыва отношений – уже тогда посол, да и многие израильтяне хотели, чтобы я приехал. Но многие люди вставали поперек, не только в СССР, но и некоторые израильские коммунисты – под предлогом того, что меня и мои стихи постараются «провокационно  использовать». Посольство чуть ли не билось лбом о стенку, но ничего не получалось. Вот меня и пригласили на печальное прощание – работники посольства раздавали гостям – в основном писателям, художникам, профессорам – книги по истории искусства, немножко пили, многие плакали, в том числе посол. В попытках попасть в Израиль не для отъезда навсегда, а для ознакомления с его кибуцами, которые меня очень интересовали как идеалиста-социалиста, с его историей, с героями его освободительной борьбы я прошел те же трудности.

Ко мне приезжал будущий переводчик моего будущего «Бабьего Яра», участник варшавского восстания в гетто Шломо Эвен Шошан – очаровательный князь Мышкин из кибуца, мы с ним подружились. Словом, я понял на своей шкуре все прелести того, каково быть «отказником», и потому почувствовал как свою их трагедию – хотя мне не надо объяснять, как важны для каждого человека поиски родовых корней. Потом на моих глазах происходило то, как унижали уезжающих, отбирая у них ордена, исключая из партии, что было для них глубочайше болезненно, ибо они получали эти награды за то, что спасали вместе с другими солдатами и офицерами советской армии будущие поколения от фашизма, в том числе и поколение шестидесятников. Так созревал во мне «Бабий Яр», и стоило мне оказаться в 1961 году рядом с ним вместе с Анатолием Кузнецовым, я в ту же ночь написал стихотворение, изменившее многое в моей судьбе, и убедил Толю начать писать свидетельства очевидца. Я не думал о последствиях для самого себя – хотел только разломать заговор молчания, с пронзительной болью увидев вонючий мусор, сбрасываемый с грузовиков на десятки тысяч ни в чем не повинных жертв под землей. Я благодарен тому, что многие израильтяне продолжали стараться сделать все, чтобы я приехал. Мне пришлось всерьез поговорить с Вильнером, и некоторые израильские коммунисты убедили его к их и его чести его изменить точку зрения на мою поездку, и это решило все.

Я задолго до поездки не по опыту собственному, а по поэтической интуиции угадал еще в 1966 году, будучи в Ливане, что может случиться война и земля запылает. Я был на съезде писателей Азии в Бейруте – когда-то одном из самых красивых городов мира. Нас, писателей, повезли показать как туристский аттракцион гетто палестинских беженцев, чтобы мы посетовали на их нищету. Напротив гетто для туристов даже был построен роскошный туалет из типа баальбекского мрамора с позолоченными, а может, и с золотыми ручками. Меня это потрясло своим лицемерием. Я выступил на конференции с вулканной речью, что прежде всего надо благоустроить беженцев, дать им работу, а то может быть однажды, что нищета и безнадежность, демонстрируемая как на выставке, могут взорвать прекрасный город Бейрут. Помню, как известный ливанский поэт Адонис сказал мне – если бы это осмелился сказать кто-нибудь из нас, то нас бы разорвали на клочки. Мне тайком друг от друга жали руки, и многие другие арабские писатели…

Вот видите, сколько неизвестных для вас переживаний связывает меня с Израилем. Я с детства любил мирить людей, и мне иногда крепко доставалось, да и достается. Меня все время пытаются перетянуть на одну какую-то сторону, а я вот уж такой уродился, я на стороне всех, но никогда не на стороне фашизма, какой бы демократией он ни прикрывался иногда. Так и в русско-украинском конфликте я принял единственную правильную позицию – прекратить кровопролитие безоговорочно и ни в коем случае не поддерживать слепо ни одну сторону.

Продолжая традиции шестидесятников в прошлом году, я дал в свои 83 года, меняя чуть ли не каждый день города, 28 концертов поэзии в переполненных залах с бригадой  прекрасных артистов за 40 дней от Питера до и Владивостока, и 3 октября поездка завершилась невиданным даже в шестидесятых 6 часовым концертом. Это было передано по первому каналу ТВ. Это не хвастовство, а гордость, что даже в такие нелучшие времена поэзия все равно делает свое дело – объединяет людей, которые верят еще во что-то, а не только в бабло.

Я приезжаю в Израиль с моей женой Машей всего на 5 дней и хотел бы, чтобы эти дни были для меня днями счастья, когда я встречу стольких старых и новых друзей. И я хочу делать свое любимое дело – соединять людей. Мира вам на вашей земле со всеми, кто живет у вас и рядом. Мой любимый афоризм – из Эмерсона: «Любая стена – это дверь». Не уставайте искать ее – и найдете.

P.S. Когда я писал это письмо, в мир пришло известие об уходе писателя энциклопедического таланта Умберто Эко. Его памяти я посвятил стихотворение «Краешек».

Я,

верный читатель Умберто Эко,

остался без близкого человека.

Он был мне по тайнам истории гидом,

и я,

    недостойным узнать их,

                       не выдам.

Уходят с планеты последние гении,

и жизни их кажутся тоже мгновеннее.                          

Есть  люди,

      в чьих теплых глазах умирающих,

в истории видится выхода краешек,

Они только краешек нам показали,

и столькое все-таки не досказали.

И в стольких глазах,

                на кострах догорающих

 сгорел вместе с ними светящийся краешек.

Когда же,

     ведя к нераспознанным тайнам,

тот краешек

       все-таки станет бескрайним?!


22 февраля 2016

Выступления Евгения Евтушенко состоятся 12 марта в «Гейхал ха-Тарбут» Беэр-Шевы, 13 марта в «Бейт ха-Хаяль» в Тель-Авиве и 14 марта в «Аудиториуме» Хайфы. Организаторы тура – «Гильдия Независимых Продюсеров». Заказ билетов здесь.

 


  КОЛЛЕГИ  РЕКОМЕНДУЮТ
  КОЛЛЕКЦИОНЕРАМ
Элишева Несис.
«Стервозное танго»
ГЛАВНАЯ   О ПРОЕКТЕ   УСТАВ   ПРАВОВАЯ ИНФОРМАЦИЯ   РЕКЛАМА   СВЯЗАТЬСЯ С НАМИ  
® Culbyt.com
© L.G. Art Video 2013-2024
Все права защищены.
Любое использование материалов допускается только с письменного разрешения редакции.
programming by Robertson