«Франкофония» – порода Европы

C'est moi, – талдычит Наполеон, тыча одной рукой себе в грудь, а другой указывая на Джоконду. – Это я.

Фильм Александра Сокурова «Франкофония», заявленный как «фильм о Лувре в годы нацистской оккупации», – это, в общем-то, ответ веку. Не ответ даже, реприманд. И никакой вам коллекции красивостей.

Ответ, заметьте, не двадцатому веку-волкодаву, когда та оккупация случилась. Ответ – веку нынешнему, гремучему.

Сокуров руководит действием из-за кадра, вызывая призраков. Черноокого директора Лувра Жака Жожара и браво-усатого немецкого графа Франца Вольфа-Меттерниха. Призывает пробудиться от спячки Толстого с Чеховым. Посмеивается над неуемностью главного собирателя лувровой коллекции Наполеона и девой Марианной в неизменном фригийском колпаке.

Марианна – символ Франции. Без лица, но в красной шапке. Лицом Марианны становятся то и дело самые красивые женщины Республики, включая Брижит Бардо, Катрин Денев и Софи Марсо. У Сокурова подобного быть не может. Как и все его фемины, Марианна – существо с недужной внешностью: приличные женщины таких лиц не носят.

Liberté, égalité, fraternité, сомнамбулически твердит пародийная Марианна. Свобода, равенство, братство, семиотика французской революции.

Жак Жожар и Вольф-Меттерних – прекрасная парочка дуэлянтов. Первый спас шедевры Лувра, отправив их в эвакуацию. Второй спасал художественные ценности Европы, призывая немецких солдат не топить картинами камин и не жечь антикварную мебель, даже если та развалилась.

«Граф вырос в красоте, – говорит за кадром Сокуров. – Он мог эту красоту оценить».

Французское правительство оставило Париж, бежав на юг, в Бордо. Судя по фильму, оно и к лучшему – иначе неизвестно, что сталось бы с парижанами. Не исключено, что их ожидала судьба блокадных ленинградцев.

Сокуров за кадром шелестит страницами, с которых считывает текст. Очередной шуршш, оп! – и ты оказываешься уже на следующем смысловом этаже. Причем попадаешь туда свободно, без всякой тактовой черты. Хотя «Франкофония» – сплошная лоскутная полистилистика, в отличие от снятого одним кадром «Русского ковчега»; подвижный палимпсест техник, стилей, жанров, образов и идей, выглядывающих друг из-под друга; довольно искусная полифония, надо признать.

Наша жалкая цивилизация ютится на «Плоту «Медузы» Теодора Жерико – нецивилизованные все за бортом, в океане, ибо у народа океан вокруг, говорит Сокуров, а у человека океан внутри.

Неожиданно начинаются «Стулья» Ионеско. Жожар и прусский граф званы голосом Сокурова в некое пустое помещение. У стены стоят два стула. Голос велит присесть. И начинает вещать о будущем того и другого. О том, как они попали в историю.

«Франкофония» – дискомфортное кино. Не такое, как прежние фильмы Сокурова, где куда ощутимее запах тлена, но все-таки. И не столько визуально, сколько слухово. А чтобы сделать понагляднее, режиссер пристраивает слева от кадра дорожку из белых полос – так в сороковые годы изображались звуковые помехи. Особенно режет ухо финальный гимн СССР, аранжированный a la похоронный марш. Заслушаешь – и, как сартровский Антуан Рокантен, поймешь наконец, что такое Тошнота.

Лучшее в фильме Сокурова – его несовершенство. Лента с провисающими длиннотами и закадровыми звуковыми помехами уже не отталкивает, как иное его кино из раньшего времени: напротив, прельщает собственной интонацией. Она так же прекрасна в своем уродстве, как старейший экспонат Лувра – 9000-летняя статуя с нарушенными пропорциями и дивными глазами из поселения Айн-Газаль в Иордании. Тем паче после просмотра возникает стойкое ощущение, что Сокуров обнулил самого себя – и решил начать с «Франкофонии» новый режиссерский отсчет.

Оставим за кадром рассуждения о тождестве русских и французов – нам они ни к чему. Равно как и борьба русского режиссера за «европейскую идентичность» (наверное, в пику Америке – в России такое сегодня приветствуется). Хотя есть и изящные моменты, вроде старинной французской песенки за кадром, которую сочинил для «Детского альбома» русский композитор Чайковский.

А Наполеон, призрак призрака, всё выискивает в Лувре свои портреты, все твердит: c'est moi, c'est moi. Почему Наполеон? Да по прямой аналогии – хотя в фильме этого вроде бы и нет. Скажи-ка, дядя, ведь недаром Москва, спаленная пожаром, французу отдана?

Может, надо было сдать немцу Ленинград, чтобы сохранить?.. – задался недавно вопросом телеканал «Дождь». Этот вопрос двуглавым вопросительным знаком зависает в фильме Сокурова. И не в Эрмитаже тут дело.

Да нет, наверное – вряд ли он, немец, сохранил бы желтоволосую Русь. Не Франция, чай. Француз – он ведь, как говорит Сокуров, порода Европы.

P.S. Фильм «Франкофония» демонстрировался вчера в кинотеатре yes Planet в Ришон ле-Ционе, вслед за «Открытой лекцией» режиссера Александра Сокурова.

Фото: UNITED KING FILMS