home
Что посмотреть

«Паразиты» Пон Чжун Хо

Нечто столь же прекрасное, что и «Магазинные воришки», только с бо́льшим драйвом. Начинаешь совершенно иначе воспринимать философию бытия (не азиаты мы...) и улавливать запах бедности. «Паразиты» – первый южнокорейский фильм, удостоенный «Золотой пальмовой ветви» Каннского фестиваля. Снял шедевр Пон Чжун Хо, в привычном для себя мультижанре, а именно в жанре «пончжунхо». Как всегда, цепляет.

«Синонимы» Надава Лапида

По словам режиссера, почти всё, что происходит в фильме с Йоавом, в том или ином виде случилось с ним самим, когда он после армии приехал в Париж. У Йоава (чей тезка, библейский Йоав был главнокомандующим царя Давида, взявшим Иерусалим) – посттравма и иллюзии, замешанные на мифе о герое Гекторе, защитнике Трои. Видно, таковым он себя и воображает, когда устраивается работать охранником в израильское посольство и когда учит французский в OFII. Но ведь научиться говорить на языке великих философов еще не значит расстаться с собственной идентичностью и стать французом. Сначала надо взять другую крепость – самого себя.

«Frantz» Франсуа Озона

В этой картине сходятся черное и белое (хотя невзначай, того и гляди, вдруг проглянет цветное исподнее), витальное и мортальное, французское и немецкое. Персонажи переходят с одного языка на другой и обратно, зрят природу в цвете от избытка чувств, мерещат невесть откуда воскресших юношей, играющих на скрипке, и вообще чувствуют себя неуютно на этом черно-белом свете. Французы ненавидят немцев, а немцы французов, ибо действие происходит аккурат после Первой мировой. Разрушенный войной комфортный мир сместил систему тоник и доминант, и Франсуа Озон поочередно запускает в наши (д)уши распеваемую народным хором «Марсельезу» и исполняемую оркестром Парижской оперы «Шехерезаду» Римского-Корсакова. На территории мучительного диссонанса, сдобренного не находящим разрешения тристан-аккордом, и обретаются герои фильма. Оттого распутать немецко-французскую головоломку зрителю удается далеко не сразу. 

«Патерсон» Джима Джармуша

В этом фильме всё двоится: стихотворец Патерсон и городишко Патерсон, bus driver и Адам Драйвер, волоокая иранка Лаура и одноименная муза Петрарки, японец Ясудзиро Одзу и японец Масатоси Нагасэ, черно-белые интерьеры и черно-белые капкейки, близнецы и поэты. Да, здесь все немножко поэты, и в этом как раз нет ничего странного. Потому что Джармуш и сам поэт, и фильмы свои он складывает как стихи. Звуковые картины, настоянные на медитации, на многочисленных повторах, на вроде бы рутине, а в действительности – на нарочитой простоте мироздания. Ибо любой поэт, даже если он не поэт, может начать всё с чистого листа.

«Ужасных родителей» Жана Кокто

Необычный для нашего пейзажа режиссер Гади Ролл поставил в Беэр-Шевском театре спектакль о французах, которые говорят быстро, а живут смутно. Проблемы – вечные, старые, как мир: муж охладел к жене, давно и безвозвратно, а она не намерена делить сына с какой-то женщиной, и оттого кончает с собой. Жан Кокто, драматург, поэт, эстет, экспериментатор, был знаком с похожей ситуацией: мать его возлюбленного Жана Маре была столь же эгоистичной.
Сценограф Кинерет Киш нашла правильный и стильный образ спектакля – что-то среднее между офисом, складом, гостиницей, вокзалом; место нигде. Амир Криеф и Шири Голан, уникальный актерский дуэт, уже много раз создававший настроение причастности и глубины в разном материале, достойно отыгрывает смятенный трагифарс. Жан Кокто – в Беэр-Шеве.

Новые сказки для взрослых

Хоть и пичкали нас в детстве недетскими и отнюдь не невинными сказками Шарля Перро и братьев Гримм, знать не знали и ведать не ведали мы, кто все это сотворил. А началось все со «Сказки сказок» - пентамерона неаполитанского поэта, писателя, солдата и госчиновника Джамбаттисты Базиле. Именно в этом сборнике впервые появились прототипы будущих хрестоматийных сказочных героев, и именно по этим сюжетам-самородкам снял свои «Страшные сказки» итальянский режиссер Маттео Гарроне. Правда, под сюжетной подкладкой ощутимо просматриваются Юнг с Грофом и Фрезером, зато цепляет. Из актеров, коих Гарроне удалось подбить на эту авантюру, отметим Сальму Хайек в роли бездетной королевы и Венсана Касселя в роли короля, влюбившегося в голос старушки-затворницы. Из страннейших типов, чьи портреты украсили бы любую галерею гротеска, - короля-самодура (Тоби Джонс), который вырастил блоху до размеров кабана под кроватью в собственной спальне. Отметим также невероятно красивые с пластической точки зрения кадры: оператором выступил поляк Питер Сушицки, явно черпавший вдохновение в иллюстрациях старинных сказок Эдмунда Дюлака и Гюстава Доре.
Что послушать

Kutiman Mix the City

Kutiman Mix the City – обалденный интерактивный проект, выросший из звуков города-без-перерыва. Основан он на понимании того, что у каждого города есть свой собственный звук. Израильский музыкант планетарного масштаба Офир Кутель, выступающий под псевдонимом Kutiman, король ютьюбовой толпы, предоставляет всем шанс создать собственный ремикс из звуков Тель-Авива – на вашей собственной клавиатуре. Смикшировать вибрации города-без-перерыва на интерактивной видеоплатформе можно простым нажатием пальца (главное, конечно, попасть в такт). Приступайте.

Видеоархив событий конкурса Рубинштейна

Все события XIV Международного конкурса пианистов имени Артура Рубинштейна - в нашем видеоархиве! Запись выступлений участников в реситалях, запись выступлений финалистов с камерными составами и с двумя оркестрами - здесь.

Альбом песен Ханоха Левина

Люди на редкость талантливые и среди коллег по шоу-бизнесу явно выделяющиеся - Шломи Шабан и Каролина - объединились в тандем. И записали альбом песен на стихи Ханоха Левина «На побегушках у жизни». Любопытно, что язвительные левиновские тексты вдруг зазвучали нежно и трогательно. Грустинка с прищуром, впрочем, сохранилась.
Что почитать

«Год, прожитый по‑библейски» Эя Джея Джейкобса

...где автор на один год изменил свою жизнь: прожил его согласно всем законам Книги книг.

«Подозрительные пассажиры твоих ночных поездов» Ёко Тавада

Жизнь – это долгое путешествие в вагоне на нижней полке.

Скрюченному человеку трудно держать равновесие. Но это тебя уже не беспокоит. Нельзя сказать, что тебе не нравится застывать в какой-нибудь позе. Но то, что происходит потом… Вот Кузнец выковал твою позу. Теперь ты должна сохранять равновесие в этом неустойчивом положении, а он всматривается в тебя, словно посетитель музея в греческую скульптуру. Потом он начинает исправлять положение твоих ног. Это похоже на внезапный пинок. Он пристает со своими замечаниями, а твое тело уже привыкло к своему прежнему положению. Есть такие части тела, которые вскипают от возмущения, если к ним грубо прикоснуться.

«Комедию д'искусства» Кристофера Мура

На сей раз муза-матерщинница Кристофера Мура подсела на импрессионистскую тему. В июле 1890 года Винсент Ван Гог отправился в кукурузное поле и выстрелил себе в сердце. Вот тебе и joie de vivre. А все потому, что незадолго до этого стал до жути бояться одного из оттенков синего. Дабы установить причины сказанного, пекарь-художник Люсьен Леззард и бонвиван Тулуз-Лотрек совершают одиссею по богемному миру Парижа на излете XIX столетия.
В романе «Sacré Bleu. Комедия д'искусства» привычное шутовство автора вкупе с псевдодокументальностью изящно растворяется в Священной Сини, подгоняемое собственным муровским напутствием: «Я знаю, что вы сейчас думаете: «Ну, спасибо тебе огромное, Крис, теперь ты всем испортил еще и живопись».

«Пфитц» Эндрю Крами

Шотландец Эндрю Крами начертал на бумаге план столицы воображариума, величайшего града просвещения, лихо доказав, что написанное существует даже при отсутствии реального автора. Ибо «язык есть изощреннейшая из иллюзий, разговор - самая обманчивая форма поведения… а сами мы - измышления, мимолетная мысль в некоем мозгу, жест, вряд ли достойный толкования». Получилась сюрреалистическая притча-лабиринт о несуществующих городах - точнее, существующих лишь на бумаге; об их несуществующих жителях с несуществующими мыслями; о несуществующем безумном писателе с псевдобиографией и его существующих романах; о несуществующих графах, слугах и видимости общения; о великом князе, всё это придумавшем (его, естественно, тоже не существует). Рекомендуется любителям медитативного погружения в небыть.

«Тинтина и тайну литературы» Тома Маккарти

Что такое литературный вымысел и как функционирует сегодня искусство, окруженное прочной медийной сетью? Сей непростой предмет исследует эссе британского писателя-интеллектуала о неунывающем репортере с хохолком. Появился он, если помните, аж в 1929-м - стараниями бельгийского художника Эрже. Неповторимый флёр достоверности вокруг вымысла сделал цикл комиксов «Приключения Тинтина» культовым, а его герой получил прописку в новейшей истории. Так, значит, это литература? Вроде бы да, но ничего нельзя знать доподлинно.

«Неполную, но окончательную историю...» Стивена Фрая

«Неполная, но окончательная история классической музыки» записного британского комика - чтиво, побуждающее мгновенно испустить ноту: совершенную или несовершенную, голосом или на клавишах/струнах - не суть. А затем удариться в запой - книжный запой, вестимо, и испить эту чашу до дна. Перейти вместе с автором от нотного стана к женскому, познать, отчего «Мрачный Соломон сиротливо растит флоксы», а правая рука Рахманинова напоминает динозавра, и прочая. Всё это крайне занятно, так что... почему бы и нет?
Что попробовать

Тайские роти

Истинно райское лакомство - тайские блинчики из слоеного теста с начинкой из банана. Обжаривается блинчик с обеих сторон до золотистости и помещается в теплые кокосовые сливки или в заварной крем (можно использовать крем из сгущенного молока). Подается с пылу, с жару, украшенный сверху ледяным кокосовым сорбе - да подается не абы где, а в сиамском ресторане «Тигровая лилия» (Tiger Lilly) в тель-авивской Сароне.

Шомлойскую галушку

Легендарная шомлойская галушка (somlói galuska) - винтажный ромовый десерт, придуманный, по легенде, простым официантом. Отведать ее можно практически в любом ресторане Будапешта - если повезет. Вопреки обманчиво простому названию, сей кондитерский изыск являет собой нечто крайне сложносочиненное: бисквит темный, бисквит светлый, сливки взбитые, цедра лимонная, цедра апельсиновая, крем заварной (патисьер с ванилью, ммм), шоколад, ягоды, орехи, ром... Что ни слой - то скрытый смысл. Прощай, талия.

Бисквитную пасту Lotus с карамелью

Классическое бельгийское лакомство из невероятного печенья - эталона всех печений в мире. Деликатес со вкусом карамели нужно есть медленно, миниатюрной ложечкой - ибо паста так и тает во рту. Остановиться попросту невозможно. Невзирая на калории.

Шоколад с васаби

Изысканный тандем - горький шоколад и зеленая японская приправа - кому-то может показаться сочетанием несочетаемого. Однако распробовавшие это лакомство считают иначе. Вердикт: правильный десерт для тех, кто любит погорячее. А также для тех, кто недавно перечитывал книгу Джоанн Харрис и пересматривал фильм Жерара Кравчика.

Торт «Саркози»

Как и Париж, десерт имени французского экс-президента явно стоит мессы. Оттого и подают его в ресторане Messa на богемной тель-авивской улице ха-Арбаа. Горько-шоколадное безумие (шоколад, заметим, нескольких сортов - и все отменные) заставляет поверить в то, что Саркози вернется. Не иначе.

Евгений Кисин: «Музыку создают пальцами»

14.11.2013Лина Гончарская

Отрешенный философ, углубленный в себя гений – можно как угодно рассуждать о Кисине, однако главная его энигма заключается в том, что он – всегда иной. Вы ждали одного Кисина – а перед вами выступил кто-то совсем незнакомый. И дело даже не в том, что экс-вундеркинд повзрослел. А в том, что пианизм его постоянно перемещается в какую-то незнакомую доселе, сугубо личностную плоскость.

То же – в вербальном общении. Он может быть открыт и подробен, а может быть решительно немногословен. Что ж, breves vibrantesque sententiae – «те сентенции блещут, которые кратки». К тому же нам (по желанию Кисина, который пожалует в наши палестины лишь в октябре) пришлось ограничиться эпистолярным жанром – то бишь интервью по переписке.

- Евгений, выступления иных ваших коллег просты и понятны, как химическая формула воды. И при этом они вполне удовлетворяют слушателей, в том числе искушенных. Что же касается вас, то всякое ваше появление за роялем в последние годы – это алхимия, которую не каждому дано постичь. Означает ли это, что вы ведете диалог только с избранными – но не с теми, кто ниже ростом?

- Мы все неизмеримо ниже великих композиторов, музыку которых исполняем. А кто ниже меня ростом – об этом пусть судят другие. Я лично полностью согласен с Евтушенко – «людей неинтересных в мире нет».

- Требуется ли вам порой перезагрузка?

- Да, постоянно. Именно поэтому я не могу играть сольных концертов с перерывом меньше чем в два дня (а в последние годы предпочитаю  даже три). Пару раз попробовал играть клавирабенды с перерывом всего в один день – и не получилось, вторые из тех концертов были хуже первых: не хватило времени для этой самой внутренней перезагрузки.

- Остается ли музыка для вас по-прежнему средством коммуникации?

- Я думаю, правильнее было бы сказать, что мы, исполнители, являемся средством коммуникации музыки слушателям.

- Сальвадор Дали когда-то сочинил себе «тайную жизнь» – и при этом оказалось, что в действительности он изложил свою самую что ни на есть настоящую жизнь. Ваша жизнь для многих является тайной – не хотелось бы вам приоткрыть завесу? Написать автобиографию, к примеру? Или защитная маскировка, которой все мы с годами неизбежно обзаводимся, как-то ограждает вас от несуразиц этого мира?

- Как раз сейчас мы с петербургской журналисткой Мариной Аршиновой заканчиваем работу над книгой обо мне, в которой я много рассказываю о своей жизни и о себе. А от несуразиц я никогда не ограждался и не ограждаюсь; они – неотъемлемая часть жизни.

- Насколько сильна над вами власть несбывшегося? Или у вас всё сбылось?

- Сбылось у меня далеко не всё, а тот факт, что многое не сбылось, я вынужден принимать как данность. Впрочем, по себе знаю, что, когда обретаешь счастье, то уже не думаешь о несбывшемся. 

- А власть музыки над слушателем – как далеко она простирается? И сколь велика власть музыки над самим музыкантом?

- Это, конечно же, зависит от конкретного человека. Известно, что пятилетний Петя Чайковский после прослушивания музыки Моцарта прибежал ночью к матери с плачем: «Ах, эта музыка, музыка! Она не дает мне покоя!». А бывает и другая крайность – как в известной частушке:

На концерте я была,
слушала Бетховена,
ничего не поняла -
экая х..овина.

- Существуют ли композиторы, к произведениям которых вы избегаете прикасаться?

- Пока не играл французских импрессионистов и оригинальных произведений Баха: это для меня труднее всего. Впрочем, не теряю надежды, что в будущем что-то удастся.

- А кто из композиторов вам особенно близок?

- Если выбрать одного – Шопен. А вообще мне очень многое в музыке близко, тут дело даже не в композиторах, а в конкретных произведениях.

- Комфортно ли вам живется в мире высоких технологий и социальных сетей, в мире штампованных эпитетов и победившего масскульта?

- В технике не разбираюсь, социальными сетями не пользуюсь. Но, как я уже сказал раньше, от жизни не абстрагируюсь, поскольку музыка не только является частью жизни – больше того, именно жизнь влияет на мою музыку.

- Есть ли у вас некий личный рай? Или запасной рай, куда можно скрыться в случае чего?

- Я думаю, что так можно определить всё прекрасное, что есть в моей жизни. Друзья, книги, красивые города, природа, в том числе и музыка.

- Музыка – эфемерная субстанция или ее можно ощутить материально – под пальцами, к примеру?

-  Музыку создают пальцами (хотя, прежде всего, конечно, головой и сердцем) – как композиторы, так и исполнители.

 

- Вы живете в Париже. Парижская аура как-то влияет на ваше мироощущение, на вашу музыку?

- Хотел бы уточнить: я живу в Париже только часть времени. По два-три месяца в году я провожу и в Лондоне, и в Нью-Йорке. И я уверен, что абсолютно всё, что нас окружает и с чем мы соприкасаемся, влияет на нашу музыку, хотя в большинстве случаев мы сами не осознаем этого влияния. Как сказал Антон Рубинштейн юному Иосифу Гофману в ответ на вопрос, так ли ему следует играть такое-то произведение: «в солнечную погоду играйте так, но в дождь играйте иначе».

- Ваш педагог, Анна Павловна Кантор, по-прежнему является членом семьи и сопровождает вас на гастроли?

- Членом семьи – да, а вот сопровождать меня в моих поездках с концертами она сейчас может, к сожалению, лишь в очень редких случаях: ей ведь все-таки уже 90 лет.

- Многие годы вы проявляете себя как истинный друг Израиля. Вы неоднократно заявляли о своем еврейском самосознании и произраильской позиции. В 2010 году вы даже написали открытое письмо генеральному директору BBC Марку Томпсону по поводу антиизраильской пропаганды, практикуемой этой радиостанцией. Считаете ли вы, что музыкант должен вмешиваться в политику?

- Я считаю, что каждый человек, и музыкант в частности, должен делать только то, в чем испытывает внутреннюю потребность (если, разумеется, это не причиняет зла другим людям). Что касается политики, одни люди ею интересуются, другие – нет, у одних музыкантов есть потребность в нее вмешиваться, у других такой потребности нет. Поэтому я не употреблял бы слово «должен».

 - Вы отлично ориентируетесь в истории Израиля, да и еврейского народа в целом. Как вы считаете, каков оптимальный выход у нас в сложившейся ситуации? Когда Европа только и ждет, в каких очередных прегрешениях можно будет обвинить наш народ, наше государство?

- Виктор Суворов в «Последней республике» говорит (цитирую по памяти): «Союзники не приходят сами. Их нужно найти, союз с ними надо обеспечить. И не договорами, а поставить их в такое положение, чтобы они сами, добровольно, без всяких договоров помогали…» Это сделали и продолжают делать враги Израиля, и мне кажется, что оптимальный выход для Израиля – сделать то же самое. А вот как это сделать – я не знаю. Может быть, умные еврейские головы в Израиле смогут придумать какую-нибудь дешевую и потому выгодную для Запада замену нефти?

- А как вы относитесь к тому, что делает Даниэль Баренбойм, открыто симпатизирующий палестинцам?

- У каждого человека есть причины, по которым он совершает те или иные поступки. У моего выдающегося коллеги Даниэля Баренбойма есть причины, по которым он делает то, что делает, и об этих причинах сказать может только он сам. У бывшего террориста ООП Валида Шебата были причины, по которым он в определенный момент своей жизни изменил свое мировоззрение на 180 градусов и стал пламенным сторонником Израиля. Я выбрал для себя путь, который считаю правильным.

- Способны ли евреи диаспоры, и в особенности люди известные (в артистическом мире, скажем), оказать Израилю поддержку извне?

- Конечно, способны. Потому и делаю это сам в меру своих сил и возможностей.

- Насколько мне известно, вы выучили и иврит, и идиш. Для чего?

- Нет, только идиш; на иврите я пока знаю лишь несколько сотен слов. Для души.

- Те, кто ассоциирует вас исключительно с музыкой, пожалуй, будет удивлен, узнав о том, что вы выступаете и с поэтическими вечерами. И даже записали компакт-диск с произведениями современной поэзии на идише в собственном исполнении – «Аф ди клавишн фун йидишер поэзие» («На клавишах еврейской поэзии»). Как возникла эта идея?

- После того, как я несколько раз выступил с поэтическими вечерами, на которых декламировал стихи на русском и идише, у моего друга, прекрасного идишского прозаика и поэта, главного редактора старейшей в мире идишской газеты «Форвертс» Бориса Сандлера возникла идея сделать такие компакт-диски (у меня их два), и я с радостью на нее откликнулся. Я очень люблю идиш и идишскую поэзию и потому всегда рад познакомить хотя бы с некоторыми выдающимися образами ее других людей. Но хотел бы подчеркнуть: чтение стихов – это мое хобби, поэтому я делаю это очень редко и для небольшой аудитории. А профессия моя – это музыка и только музыка.

- Однако, если говорить о музыке, любой студийной записи вы предпочитаете живой концерт – не так ли?

- Абсолютно верно. Физическое присутствие слушателей меня вдохновляет.

- В программе вашего иерусалимского реситаля много Скрябина – Соната №2, Этюды ор. 8… К этому композитору у вас особое отношение?

- Ну, вообще-то, к каждому композитору у меня особое отношение...

- Вы любите Иерусалим? Удавалось ли вам побродить по нему, узнать его, почувствовать изнутри?

- Помню, еще 20 с лишним лет назад, когда еще существовал Советский Союз и я в нем жил, я сказал в интервью одной советской газете в ответ на вопрос о любимых городах: «Я исключаю Москву: это родина. Но мой самый любимый город – Иерусалим». Да, я бродил по Иерусалиму, конечно, и не раз. А вот узнать его – дай Б-г, чтобы всей жизни хватило.

- Увлекаетесь ли вы Каббалой?

- Нет, потому что знаю: до Каббалы полагается изучить Тору и Талмуд, а я Талмуда еще не читал.

- Все сборы от вашего благотворительного концерта в Иерусалиме будут перечислены в фонд международных фортепианных мастер-классов «Тель-Хай». Для того, чтобы у молодых появилась возможность совершенствовать свое мастерство именно в Израиле?

- И для того, чтобы в глазах хотя бы части музыкальной молодежи мира Израиль являлся местом, где они могут совершенствовать свое искусство, а не «угнетателем несчастных палестинцев».

Фото: Felix Broede, Dan Porges


  КОЛЛЕГИ  РЕКОМЕНДУЮТ
  КОЛЛЕКЦИОНЕРАМ
Элишева Несис.
«Стервозное танго»
ГЛАВНАЯ   О ПРОЕКТЕ   УСТАВ   ПРАВОВАЯ ИНФОРМАЦИЯ   РЕКЛАМА   СВЯЗАТЬСЯ С НАМИ  
® Culbyt.com
© L.G. Art Video 2013-2024
Все права защищены.
Любое использование материалов допускается только с письменного разрешения редакции.
programming by Robertson