home
Что посмотреть

«Паразиты» Пон Чжун Хо

Нечто столь же прекрасное, что и «Магазинные воришки», только с бо́льшим драйвом. Начинаешь совершенно иначе воспринимать философию бытия (не азиаты мы...) и улавливать запах бедности. «Паразиты» – первый южнокорейский фильм, удостоенный «Золотой пальмовой ветви» Каннского фестиваля. Снял шедевр Пон Чжун Хо, в привычном для себя мультижанре, а именно в жанре «пончжунхо». Как всегда, цепляет.

«Синонимы» Надава Лапида

По словам режиссера, почти всё, что происходит в фильме с Йоавом, в том или ином виде случилось с ним самим, когда он после армии приехал в Париж. У Йоава (чей тезка, библейский Йоав был главнокомандующим царя Давида, взявшим Иерусалим) – посттравма и иллюзии, замешанные на мифе о герое Гекторе, защитнике Трои. Видно, таковым он себя и воображает, когда устраивается работать охранником в израильское посольство и когда учит французский в OFII. Но ведь научиться говорить на языке великих философов еще не значит расстаться с собственной идентичностью и стать французом. Сначала надо взять другую крепость – самого себя.

«Frantz» Франсуа Озона

В этой картине сходятся черное и белое (хотя невзначай, того и гляди, вдруг проглянет цветное исподнее), витальное и мортальное, французское и немецкое. Персонажи переходят с одного языка на другой и обратно, зрят природу в цвете от избытка чувств, мерещат невесть откуда воскресших юношей, играющих на скрипке, и вообще чувствуют себя неуютно на этом черно-белом свете. Французы ненавидят немцев, а немцы французов, ибо действие происходит аккурат после Первой мировой. Разрушенный войной комфортный мир сместил систему тоник и доминант, и Франсуа Озон поочередно запускает в наши (д)уши распеваемую народным хором «Марсельезу» и исполняемую оркестром Парижской оперы «Шехерезаду» Римского-Корсакова. На территории мучительного диссонанса, сдобренного не находящим разрешения тристан-аккордом, и обретаются герои фильма. Оттого распутать немецко-французскую головоломку зрителю удается далеко не сразу. 

«Патерсон» Джима Джармуша

В этом фильме всё двоится: стихотворец Патерсон и городишко Патерсон, bus driver и Адам Драйвер, волоокая иранка Лаура и одноименная муза Петрарки, японец Ясудзиро Одзу и японец Масатоси Нагасэ, черно-белые интерьеры и черно-белые капкейки, близнецы и поэты. Да, здесь все немножко поэты, и в этом как раз нет ничего странного. Потому что Джармуш и сам поэт, и фильмы свои он складывает как стихи. Звуковые картины, настоянные на медитации, на многочисленных повторах, на вроде бы рутине, а в действительности – на нарочитой простоте мироздания. Ибо любой поэт, даже если он не поэт, может начать всё с чистого листа.

«Ужасных родителей» Жана Кокто

Необычный для нашего пейзажа режиссер Гади Ролл поставил в Беэр-Шевском театре спектакль о французах, которые говорят быстро, а живут смутно. Проблемы – вечные, старые, как мир: муж охладел к жене, давно и безвозвратно, а она не намерена делить сына с какой-то женщиной, и оттого кончает с собой. Жан Кокто, драматург, поэт, эстет, экспериментатор, был знаком с похожей ситуацией: мать его возлюбленного Жана Маре была столь же эгоистичной.
Сценограф Кинерет Киш нашла правильный и стильный образ спектакля – что-то среднее между офисом, складом, гостиницей, вокзалом; место нигде. Амир Криеф и Шири Голан, уникальный актерский дуэт, уже много раз создававший настроение причастности и глубины в разном материале, достойно отыгрывает смятенный трагифарс. Жан Кокто – в Беэр-Шеве.

Новые сказки для взрослых

Хоть и пичкали нас в детстве недетскими и отнюдь не невинными сказками Шарля Перро и братьев Гримм, знать не знали и ведать не ведали мы, кто все это сотворил. А началось все со «Сказки сказок» - пентамерона неаполитанского поэта, писателя, солдата и госчиновника Джамбаттисты Базиле. Именно в этом сборнике впервые появились прототипы будущих хрестоматийных сказочных героев, и именно по этим сюжетам-самородкам снял свои «Страшные сказки» итальянский режиссер Маттео Гарроне. Правда, под сюжетной подкладкой ощутимо просматриваются Юнг с Грофом и Фрезером, зато цепляет. Из актеров, коих Гарроне удалось подбить на эту авантюру, отметим Сальму Хайек в роли бездетной королевы и Венсана Касселя в роли короля, влюбившегося в голос старушки-затворницы. Из страннейших типов, чьи портреты украсили бы любую галерею гротеска, - короля-самодура (Тоби Джонс), который вырастил блоху до размеров кабана под кроватью в собственной спальне. Отметим также невероятно красивые с пластической точки зрения кадры: оператором выступил поляк Питер Сушицки, явно черпавший вдохновение в иллюстрациях старинных сказок Эдмунда Дюлака и Гюстава Доре.
Что послушать

Kutiman Mix the City

Kutiman Mix the City – обалденный интерактивный проект, выросший из звуков города-без-перерыва. Основан он на понимании того, что у каждого города есть свой собственный звук. Израильский музыкант планетарного масштаба Офир Кутель, выступающий под псевдонимом Kutiman, король ютьюбовой толпы, предоставляет всем шанс создать собственный ремикс из звуков Тель-Авива – на вашей собственной клавиатуре. Смикшировать вибрации города-без-перерыва на интерактивной видеоплатформе можно простым нажатием пальца (главное, конечно, попасть в такт). Приступайте.

Видеоархив событий конкурса Рубинштейна

Все события XIV Международного конкурса пианистов имени Артура Рубинштейна - в нашем видеоархиве! Запись выступлений участников в реситалях, запись выступлений финалистов с камерными составами и с двумя оркестрами - здесь.

Альбом песен Ханоха Левина

Люди на редкость талантливые и среди коллег по шоу-бизнесу явно выделяющиеся - Шломи Шабан и Каролина - объединились в тандем. И записали альбом песен на стихи Ханоха Левина «На побегушках у жизни». Любопытно, что язвительные левиновские тексты вдруг зазвучали нежно и трогательно. Грустинка с прищуром, впрочем, сохранилась.
Что почитать

«Год, прожитый по‑библейски» Эя Джея Джейкобса

...где автор на один год изменил свою жизнь: прожил его согласно всем законам Книги книг.

«Подозрительные пассажиры твоих ночных поездов» Ёко Тавада

Жизнь – это долгое путешествие в вагоне на нижней полке.

Скрюченному человеку трудно держать равновесие. Но это тебя уже не беспокоит. Нельзя сказать, что тебе не нравится застывать в какой-нибудь позе. Но то, что происходит потом… Вот Кузнец выковал твою позу. Теперь ты должна сохранять равновесие в этом неустойчивом положении, а он всматривается в тебя, словно посетитель музея в греческую скульптуру. Потом он начинает исправлять положение твоих ног. Это похоже на внезапный пинок. Он пристает со своими замечаниями, а твое тело уже привыкло к своему прежнему положению. Есть такие части тела, которые вскипают от возмущения, если к ним грубо прикоснуться.

«Комедию д'искусства» Кристофера Мура

На сей раз муза-матерщинница Кристофера Мура подсела на импрессионистскую тему. В июле 1890 года Винсент Ван Гог отправился в кукурузное поле и выстрелил себе в сердце. Вот тебе и joie de vivre. А все потому, что незадолго до этого стал до жути бояться одного из оттенков синего. Дабы установить причины сказанного, пекарь-художник Люсьен Леззард и бонвиван Тулуз-Лотрек совершают одиссею по богемному миру Парижа на излете XIX столетия.
В романе «Sacré Bleu. Комедия д'искусства» привычное шутовство автора вкупе с псевдодокументальностью изящно растворяется в Священной Сини, подгоняемое собственным муровским напутствием: «Я знаю, что вы сейчас думаете: «Ну, спасибо тебе огромное, Крис, теперь ты всем испортил еще и живопись».

«Пфитц» Эндрю Крами

Шотландец Эндрю Крами начертал на бумаге план столицы воображариума, величайшего града просвещения, лихо доказав, что написанное существует даже при отсутствии реального автора. Ибо «язык есть изощреннейшая из иллюзий, разговор - самая обманчивая форма поведения… а сами мы - измышления, мимолетная мысль в некоем мозгу, жест, вряд ли достойный толкования». Получилась сюрреалистическая притча-лабиринт о несуществующих городах - точнее, существующих лишь на бумаге; об их несуществующих жителях с несуществующими мыслями; о несуществующем безумном писателе с псевдобиографией и его существующих романах; о несуществующих графах, слугах и видимости общения; о великом князе, всё это придумавшем (его, естественно, тоже не существует). Рекомендуется любителям медитативного погружения в небыть.

«Тинтина и тайну литературы» Тома Маккарти

Что такое литературный вымысел и как функционирует сегодня искусство, окруженное прочной медийной сетью? Сей непростой предмет исследует эссе британского писателя-интеллектуала о неунывающем репортере с хохолком. Появился он, если помните, аж в 1929-м - стараниями бельгийского художника Эрже. Неповторимый флёр достоверности вокруг вымысла сделал цикл комиксов «Приключения Тинтина» культовым, а его герой получил прописку в новейшей истории. Так, значит, это литература? Вроде бы да, но ничего нельзя знать доподлинно.

«Неполную, но окончательную историю...» Стивена Фрая

«Неполная, но окончательная история классической музыки» записного британского комика - чтиво, побуждающее мгновенно испустить ноту: совершенную или несовершенную, голосом или на клавишах/струнах - не суть. А затем удариться в запой - книжный запой, вестимо, и испить эту чашу до дна. Перейти вместе с автором от нотного стана к женскому, познать, отчего «Мрачный Соломон сиротливо растит флоксы», а правая рука Рахманинова напоминает динозавра, и прочая. Всё это крайне занятно, так что... почему бы и нет?
Что попробовать

Тайские роти

Истинно райское лакомство - тайские блинчики из слоеного теста с начинкой из банана. Обжаривается блинчик с обеих сторон до золотистости и помещается в теплые кокосовые сливки или в заварной крем (можно использовать крем из сгущенного молока). Подается с пылу, с жару, украшенный сверху ледяным кокосовым сорбе - да подается не абы где, а в сиамском ресторане «Тигровая лилия» (Tiger Lilly) в тель-авивской Сароне.

Шомлойскую галушку

Легендарная шомлойская галушка (somlói galuska) - винтажный ромовый десерт, придуманный, по легенде, простым официантом. Отведать ее можно практически в любом ресторане Будапешта - если повезет. Вопреки обманчиво простому названию, сей кондитерский изыск являет собой нечто крайне сложносочиненное: бисквит темный, бисквит светлый, сливки взбитые, цедра лимонная, цедра апельсиновая, крем заварной (патисьер с ванилью, ммм), шоколад, ягоды, орехи, ром... Что ни слой - то скрытый смысл. Прощай, талия.

Бисквитную пасту Lotus с карамелью

Классическое бельгийское лакомство из невероятного печенья - эталона всех печений в мире. Деликатес со вкусом карамели нужно есть медленно, миниатюрной ложечкой - ибо паста так и тает во рту. Остановиться попросту невозможно. Невзирая на калории.

Шоколад с васаби

Изысканный тандем - горький шоколад и зеленая японская приправа - кому-то может показаться сочетанием несочетаемого. Однако распробовавшие это лакомство считают иначе. Вердикт: правильный десерт для тех, кто любит погорячее. А также для тех, кто недавно перечитывал книгу Джоанн Харрис и пересматривал фильм Жерара Кравчика.

Торт «Саркози»

Как и Париж, десерт имени французского экс-президента явно стоит мессы. Оттого и подают его в ресторане Messa на богемной тель-авивской улице ха-Арбаа. Горько-шоколадное безумие (шоколад, заметим, нескольких сортов - и все отменные) заставляет поверить в то, что Саркози вернется. Не иначе.

Мозес Пендлтон: «Создание видимого из невидимого всегда было частью моей философии»

14.11.2019Маша Хинич

Изобретательный хореограф-иллюзионист, основатель Театра танца Momix о телесном любопытстве, о молочной смеси для телят и том, что фантазия реальней реальности

     Moses Pendleton with sunflowers. Photo by Jack Vartoogian

Израильские гастроли американского Театра танца Momix с программой VIVA MOMIX, посвященной 40-летнему юбилею группы, вновь напомнят нам о знаковых постановках Мозеса Пендлтона, где соединены танец и цирковая гимнастика, живые скульптуры и легкая атлетика, мир растений и движения, театр теней и современные иллюзии, свет реальности и нечто совсем уж нереальное.

– Мозес, Израиль для вас довольно частая гастрольная площадка, вы бываете у нас почти каждый год. И всякий раз показываете что-то замысловатое. Теперь же ваша программа называется очень «прозрачно» – VIVA MOMIX. Что в нее входит, помимо признанных хитов вашего коллектива?

– В вашем вопросе есть уже половина ответа. А вторая такая – менее известные шедевры Momix и... известный номер «F.L.O.W. (For Love of Women)», который я поставил лет десять назад для звезды российского балета Дианы Вишневой. F.L.O.W. ведь означает «Во имя любви к женщинам», и для Вишневой это было идеально. Ей присуще творческое любопытство, она с несомненным удовольствием заглядывает в новые миры, она предельно сконцентрирована и очень поэтична. В миниатюру F.L.O.W. Диана Вишнева привнесла весь свой талант в перефразировании музыки в движение, в красоту танца. Это было очень долгожданное и очень успешное сотрудничество. Те номера, что мы создали вместе с ней, до сих пор исполняются в нескольких наших шоу, включая VIVA MOMIX.

– Фантазия для вас – неотъемлемая часть реальности? Вы стремитесь говорить людям, что им следует увидеть или просто даете зрителям шанс уйти от реальности в мир фантазий Momix?

– Фантазия – это не часть реальности, а сама реальность. Разложу формулу на составляющие: то, что реально, является фантазией; а то, что является фантазией – реально. Не всегда, разумеется, а когда разговор идет о Momix. Нам нравится показывать людям, где находится выход из суровых реалий окружающего мира, нравится создавать для них зрелище, полное иллюзий, красоты, юмора, веселья, волшебства… Мы никогда не говорим нашим зрителям «посмотрите сюда, думайте так-то», но стараемся быть слегка провокаторами, подтолкнуть из к тому, чтобы они могли, благодаря нашим спектаклям, создать свое собственное фантастическое зрелище – пусть только в воображении.

                       VIVA MOMIX. Photo by John Kane

– Термин «микс» в названии «Momix» – это ваш принцип? Я имею в виду сочетание танцевальных и акробатических элементов, а также освещения, реквизита и музыки, используемых для создания атмосферы спектаклей. Что еще вы микшируете?

– Momix действительно представляет собой смесь многих элементов: музыки, костюмов, танцев, освещения, театра. Изначально название происходит от смеси, которой выкармливали телят – ведь я вырос на молочной ферме в Северном Вермонте, но, по счастливой случайности, это название идеально вписалось в парадигму «Мо и Микс» – то есть в смесь от Мозеса, в микс Мозеса Пендлтона. А микширую я,  в первую очередь, идеи и музыку, визуальный ряд и движение.

– Вы не только экспериментируете у себя в Коннектикуте, но также ставите спектакли в очень «солидных» заведениях, к примеру в Парижской или Берлинской операх. Получается, вы можете быть серьезным и академичным, а не только фокусником-алхимиком?

– Оба этих театра – и Парижский, и Берлинский, и оба этих города – Париж и Берлин – это уже само по себе история, приключение, квест, если угодно. И еще – предыстория и постоянное стремление к совершенству. Все вместе служит для меня источником огромного вдохновения. Быть приглашенным в эти театры, в эти поистине выдающиеся европейские компании для постановки новых произведений было для меня и честью, и вызовом, поскольку оба проекта были намного более масштабными, чем те, которые я когда-либо делал раньше. В Берлине мы создали визуальный ряд спектакля TUTOGURI на основе произведений Антонена Арто, а в Париже мне представилась возможность изучить музыку Эрика Сати. Это были удивительные времена, особенно в Париже, потому что как раз тогда я собрался отделиться от Pilobolus и создать новую компанию, которая вскоре и была названа Momix. Философия Сати в Париже, свободный дух, нехореографическая натура окружали меня в том проекте. И благодаря всему этому я нашел в себе силы стать независимым, уйти из Pilobolus, найти свою дорогу и окончательно выкристаллизовать свой стиль.

   

                   Moses Pendleton. Courtesy of Momix

– Ваша хореография напоминает коллаж, танцоры находятся как бы на слоях стеклянных фотопластинок. Вы используете такие же принципы и в своих фотоработах?

– Momix – это визуальный физический театр с акцентом именно на визуальном ряде. Если для этого визуального ряда требуются особые изображения, образы, мы стараемся создавать их в нашем стиле, используя освещение, костюмы, реквизит, проекции и т. д. Но важнее всего общая картина. Поскольку я очень увлекаюсь фотографией, то, конечно, стараюсь использовать принципы фотографии для создания визуальных образов в спектаклях. Исследование фотографического процесса всегда было для меня и полезным, и захватывающим. В каком-то смысле фотография – это корректирующая линза. Мы все используем корректирующие линзы, чтобы видеть – то есть просто очки, а у нас в Momix эти линзы превращаются в некое супер-стекло, и благодаря ему невидимое становится видимым. Создание видимого из невидимого всегда было частью моего мироощущения. Я использую особые проекции для создания многоуровневых сюрреалистических ландшафтов, смешивая и накладывая графический дизайн на конкретные костюмы. Все вместе складывается в нечто вроде показа мод, где на подиум выходят воображение, освещение и трехмерные скульптуры.

– Вы занимаетесь хореографией и движением уже 50 лет. Как полвека сохранять любопытство?

– Вы же знаете английскую пословицу: «Любопытство сгубило кошку…»

            VIVA MOMIX. Photo by Сharles Paul Azzopardi 

– Да... но вторая ее часть: «удовлетворив его, она воскресла».

– Вот именно! У кошки же девять жизней! Нет любопытства без тела. Я всегда чувствовал себя  неким сторонним «предметом», интересовавшимся телом как субстанцией. Субъектом, увлеченным объектом. Начиная с того, что всегда уделял внимание своему физическому состоянию, поддерживая себя на хорошем «телесном» уровне. Но мы не о теле говорим, а о любопытстве. Так вот: любопытство – это выплески энергии, направленной на то, чтобы увидеть что-то или сделать что-то. Великие умы человечества были, прежде всего, любопытны. Самые вдохновляющие меня примеры, мои кумиры отличаются именно интересом к изучению своего предмета, к постоянным  исследованиям в своей области – то есть в сохранении честности восприятия и, скажем так, – постоянного душевного горения в отношении всего, что они делали. Этот энтузиазм необходим для общего дела. Воодушевление – вот что нужно поддерживать все время.

– А как все началось? Как вы увлеклись танцами и когда стали хореографом?

– Вы не поверите – началось все грустно... С падения на горнолыжной трассе. С 12 лет я мечтал стать горнолыжником, гонщиком, а вовсе не танцором. Позже, студентом, я месяцами пропадал на лыжных тренировках во время учебы в колледже Дартмута. Но я сломал ногу во время соревнований, а частью моей реабилитации, восстановления во время физиотерапии были уроки танцев. Так зародилась моя страсть к балету, к танцу. Это было предтечей рождения Momix и моего открытия мира хореографии.

               VIVA MOMIX. Photo by Сharles Paul Azzopardi 

Спектакли пройдут в Центре сценических искусств Герцлии с 19 по 23 ноября, в Театрон Иерушалаим в Иерусалиме 25 ноября, в «Аудиториуме» Хайфы 26 ноября, в Центре сценических искусств Беэр-Шевы 27 ноября, в Центре сценических искусств Ашдода 28 ноября. Заказ билетов здесь и здесь.


  КОЛЛЕГИ  РЕКОМЕНДУЮТ
  КОЛЛЕКЦИОНЕРАМ
Элишева Несис.
«Стервозное танго»
ГЛАВНАЯ   О ПРОЕКТЕ   УСТАВ   ПРАВОВАЯ ИНФОРМАЦИЯ   РЕКЛАМА   СВЯЗАТЬСЯ С НАМИ  
® Culbyt.com
© L.G. Art Video 2013-2024
Все права защищены.
Любое использование материалов допускается только с письменного разрешения редакции.
programming by Robertson