«Голда»: Судный день с высоты птичьего полета

Голда – это много сбитых птиц, разбросанных по полу; это невероятные какие-то глаза – человека, умирающего с каждым погибшим солдатом; и это дым – сигаретный дым, который окутывает экран, превращаясь то в туман войны Судного дня, то в дым из печей Освенцима (у кого какая ассоциация, конечно, но без грана poshlost’и).

Оператору фильма «Голда» Ясперу Вольфу уже сегодня можно дать «Оскара»; ну а исполнительнице главной роли – нет, тут одним призом не обойтись.

Побывала вчера на предпремьерном показе в «Синема Сити Глилот». В энный раз убедилась: Хелен Миррен – великая актриса. И задалась с коллегами вопросом: спасет ли фильм «Голда» Израиль от самого себя?

Голда живет на первом этаже, но часто стоит на крыше. Еще чаще – на больничной тель-авивской крыше. Чтоб увидеть войну и мир с высоты птичьего полета. Неслучайно залетевшие в фабулу фильма птицы – как горстка пепла, как скопление клеток на рентгеновском снимке, – ударятся о трубы (пока еще без дыма) и попадают вниз, чтобы в финале картины все разглядели то, что должны.

Абсолютно выпуклый объем камеры, необычные крупные планы, лаконичная эстетика кадра. Поразительная партитура Даши Дауэнхауэр, искусное звуковое оформление Нива Адири – барабаны, будто позаимствованные из театра Но, прерываемые паузами, странными звуками, имитацией шорохов, потрескиванием коротковолновых радиошумов – этакая даб-психоделика.

Война Судного дня стала Dies irae и для самой Голды, Страшный суд заменила комиссия Аграната, внутренний суд – заседания Генштаба, когда Голда Меир с генералами слушают голоса людей, гибнущих на поле боя. Кажется, будто агония и боль встроены в сам звуковой ландшафт.

А в ландшафт визуальный встроены глаза. Глаза, страдающие от услышанного; увлажняющиеся от жалости, когда коллега получает известие о том, что ее сын погиб в бою; по-лисьи хитрющие, когда 75-летняя «бабушка» Голда обыгрывает в кошки-мышки Генри Киссинджера, уговаривая его вроде бы попробовать борщ, а на самом деле выторговывая реактивные самолеты. В ландшафт визуальный встроена походка, и сутулость, и мешковатые костюмы, и опухшие ноги в туфлях на шнуровке. И блокнот, в который Голда записывает количество погибших. И, разумеется, сигареты. Даже разметка на карте военных действий обозначена зажигалками и пачками сигарет, что уж там говорить. А вот пара пачек и зажигалки Zippo заменяют сражающиеся армейские дивизии – Моше Даян тоже не против. Течение времени измеряется наполненностью пепельниц. Зажженная сигарета в руках премьер-министра порой подобна заряженному ружью, она является частью ее арсенала и доспехов, точно так же, как мешковатые костюмы и знаменитые «туфли Голды».

Трудно поверить, что это Хелен Миррен, а не сама Голда, особенно когда появляются кадры хроники – уж и не разобрать, где одна, а где другая, ибо сцены из фильма, с ними монтируемые, тоже «загримированы» под хронику.

Режиссер картины, израильтянин Гай Натив (получивший «Оскара» за фильм «Кожа») буквально воочию показывает способность Голды подняться над личными проблемами. О ее болезни знает лишь личная помощница и доверенное лицо Лу Кедар (ее очень душевно играет французская актриса Камилль Коттен). И при этом 75-летняя, смертельно больная Меир у Хелен Миррен решительнее всех военных офицеров (не случайно ведь Бен-Гурион отвесил ей комплимент, назвав «единственным мужчиной в моем кабинете»); и еще Миррен играет человечность, и борьбу Голды за выживание своего народа и своего государства, и переживает на физическом уровне его, государства, травмы и посттравмы.

Параллельно Голда подвергается лучевой терапии, а чтоб никто этого не заметил, она всегда проходит в процедурный кабинет через морг. Этот тайный вход Голды через морг – леденящий душу и очень мощный режиссерский ход. Голда идет по моргу и курит, она курит, пока Лу помогает ей пересесть в каталку, она закуривает очередную сигарету, когда врачи предупреждают ее о вредных привычках. Она продолжит курить и пить черный кофе до самого конца.

Не о той, ох не о той Джармуш снял свой фильм «Кофе и сигареты».

«Голда» – история одинокой женщины в мире мужчин, история еврейки, чье сознание было сформировано под влиянием антисемитских погромов в родном Киеве, история заядлой курильщицы, не способной расстаться с сигаретой даже на смертном одре. С другой стороны, это история войны Судного дня, подробности которой шокируют. Гай Натив показывает воочию, насколько кошмарной была эта война, и насколько она аукается до сих пор, и участие России в той войне показал – чего только Советский Союз не поставлял сирийцам, вещая при том об «израильских агрессорах» (кто постарше, помнит).  

И легендарный юмор Голды присутствует тоже. Вот она говорит, что с израильской армией лучше не связываться, по крайней мере до тех пор, пока ее солдаты чувствуют, что служат демократии, а не диктатуре; что эта армия вполне способна захватить Каир и оставить в нем «армию сирот и вдов», если б захотела. Вот Киссинджер говорит ей, что «во-первых, я – гражданин США, во-вторых – госсекретарь, и только в-третьих – еврей», на что Голда отвечает: «Мы, в Израиле, читаем справа налево». А вот Голда говорит юному кудрявцу Арику Шарону (которого играет Охад Ноллер), что однажды он станет премьер-министром – «но помните, что любая политическая карьера заканчивается неудачей».

Голда умирала с каждым погибшим солдатом. Нынешние государственные монстры бегут сострадания, как Мопассан бежал от Эйфелевой башни.

«Голда» выйдет на экраны 24 августа. Безусловно, это фильм, который должен посмотреть каждый израильтянин. Он – о сильной стране с сильной армией, и об очень миролюбивой стране, которая в итоге подписала мирное соглашение с Египтом. Он о Голде, чья стойкость позволяла ей принимать решения о жизни и смерти в чрезвычайных обстоятельствах; о человеке, спасшем Израиль от разрушения.

Главное, чтоб этот фильм в нас не ошибся.

תמונות באדיבות סרטי יונייטד קינג