Моро с вариациями

Из интересного: Эдгар Моро, один из лучших нынче виолончелистов мира, вот-вот сыграет с оркестром «Израильская Камерата. Иерусалим». Тоже лучшим, как все мы знаем. А что именно сыграет – догадались? Правильно, «Вариации на тему рококо» Чайковского, и если кто-то расслышит в них мелодию «Вдоль по Питерской», не ошибется. Хотя Петр Ильич тему для восьми вариаций с кодой написал самолично, отметив где-то (уж не припомню сейчас, кому адресовано было то письмо), что эта тема – ностальгический взгляд на прошлое. Для солиста «Вариации на тему рококо» сложны невероятно, поскольку играются без оркестровых тутти, которые давали бы солисту возможность хоть немного передохнуть. Так что отважится на них не каждый. Ну а для большинства из нас опус сей неразрывно связан с Ростроповичем – я, во всяком случае, заслышав «Рококо», сразу вспоминаю Мстислава Леопольдовича; в некотором роде сочинение Чайковского стало его лейтмотивом.

Напомню, что «Вариации» существуют как в оригинальной авторской редакции, так и в редакции Вильгельма Фитценхагена, где была удалена последняя из восьми и изменен порядок следования других. Кто такой Фитценхаген? – спросите вы. Да тот самый выдающийся молодой человек, коллега Чайковского по Московской консерватории, обрусевший немецкий Cellistin. К слову, после того как он внес изменения в партитуру, отношения Петра Ильича и Вильгельма стали несколько натянутыми.

В прочтении Эдгара Моро «Вариации на тему рококо» мне слышать пока не довелось, однако уже сейчас могу сказать, что роднит молодого музыканта с Ростроповичем: в 2009 году, на Международном конкурсе виолончелистов его, Славы, имени в Париже, Моро получил спецприз «Самому многообещающему конкурсанту». Это во-первых. А во-вторых, недавно Эдгар записал Виолончельные концерты Вайнберга и Дютийе, вдохновленные Ростроповичем (для него написанные и им же впервые исполненные). Виолончельный концерт Моисея Самуиловича, как мы знаем, завораживающе меланхоличен и словно аккумулирует в себе и собственную личную трагедию композитора, и трагедию миллионов людей после Холокоста. Эдгар Моро рассказывает об этом тонко и в то же время красноречиво, чутко улавливая ироничный клезмерский дух второй части (послушайте, не пожалеете).

                       Edgar Moreau. Photo by Julien Mignot

И это тоже не случайно, поскольку мама Эдгара Моро происходит из еврейской семьи выходцев из Польши, и родилась не где-нибудь, а в Иерусалиме! Вот и решился молодой виолончелист в поисках еврейских корней на альбом Transmission – в самый разгар пандемии, с Люцернским симфоническим оркестром и дирижером Михаэлем Зандерлингом. По словам Моро, смысл названия состоит в передаче культурных и духовных ценностей из поколения в поколение. Плакатно слегка, но на обложке альбома… горит свеча.

Немудрено, ибо в этом альбоме Моро исполняет композиции, вдохновленные еврейской молитвой и ритуалом. Религиозного еврея Эрнеста Блоха и композиторов-неевреев, таких как Морис Равель и Макс Брух, чьи сочинения соседствуют с явно светским концертом для виолончели Эриха Вольфганга Корнгольда.

Виолончель как кантор. Каждая молитвенная интонация, каждая фраза взывают к чему-то столь же личному, сколь и универсальному. Эрнест Блох возносит молитвы – в его пьесах «Из еврейской жизни» виолончель вырывается из голых, звенящих оркестровых аккордов, словно опаляющее пламя. Элегический и всеми любимый «Кол Нидрей» Бруха, универсальная молитва всех времен, сыгран Эдгаром Моро с элегантностью и пылом: низкие ноты густые и теплые, высокие – серебристые и торжественные. Кульминация фильма «Обман» Ирвинга Рэппера, породившая компактный Концерт для виолончели с оркестром Корнгольда, напоминает нам о высшей иронии – как голливудский эскапизм способствовал побегу рожденного в Австрии Корнгольда от нацистской тирании. И, наконец, Shelomo: Rhapsodie Hébraïque («Соломон: еврейская рапсодия») для виолончели и большого оркестра Блоха – эпическое повествование, где есть всё, от плача до пронзительного гнева и смирения, где есть даже пламенные имитации шофара; прелюбопытнейшее размышление о царе Соломоне (виолончель) и его народе (оркестр). Завершают альбом «Две еврейские мелодии» Равеля, чью хрупкую тайну Моро замечательно уловил. Да, он исполняет их в собственной аранжировке.

В одном из интервью Эдгар Моро описывает себя как «еврея, но совсем не религиозного». В другом полагает себя «французским виолончелистом, обладающим всем понемногу». А вообще, если бы вы решили снять фильм о харизматичном миллениале, с младых ногтей мечтавшем посвятить свою жизнь музыке, у вас не возникло бы проблем с первой сценой – вы воскресили бы в ней эпизод, когда маленький Эдгар встретился с виолончелью. Вот как он сам об этом рассказывает: «Мой отец был торговцем антиквариатом и взял меня как-то с собой в один парижский магазин, куда он продавал картины. Мне тогда было года три или четыре. В задней части магазина я увидел маленькую девочку, играющую на виолончели. Я сразу влюбился в этот инструмент. Так всё и началось».

                          Edgar Moreau. Photo by Jacky Azoulai

Вскоре после этого отец разыскал учителя, который давал уроки дочери владельца магазина – Карлоса Бейриса, познакомившего Эдгара с игрой на виолончели по методу Сузуки. Мальчик делал большие успехи, будучи восьми лет от роду, уже играл «Кол Нидрей» Бруха, примерно в это же время поступил в консерваторию в Булони-Бийанкуре. В 11 лет он дебютировал с оркестром Teatro Regio в Турине, исполнив Виолончельный концерт Дворжака, в 13 лет был принят в Парижскую консерваторию в класс Филиппа Мюллера. Вскоре он уже завоевал главную премию конкурса Ростроповича (2009) и вторую премию Международного конкурса имени Чайковского (2011). В 2013 году подписал эксклюзивный контракт с Erato/Warner Classics, выпустив на этом лейбле уже семь альбомов. Один из них, между прочим, называется «Семейное дело» (2020), и играют там вместе с Эдгаром его сестра Рафаэль и брат Давид, оба скрипачи, а также брат-пианист Жереми. Хотя их родители не были музыкантами, Моро использует красивое французское слово «mélomane», чтобы описать родительскую любовь к музыке и стремление передать эту любовь своим детям. Они водили их на концерты ведущих исполнителей того времени, в том числе и Ростроповича на закате карьеры. А потом отец-антиквар благодаря своим связям приобрел виолончель работы Давида Текклера, изготовленную в Риме в 1711 году. И доверил ее своему 15-летнему сыну после победы на конкурсе Ростроповича. По словам Эдгара, «это виолончель всей моей жизни, мы с ней неразлучны. Для меня это лучшее сочетание ясности Страдивари и мощи Монтаньяны. И она идеально соответствует моему стилю игры».

Моро играет щедрым, бархатистым звуком, умело сгущает краски; в его манере чувствуется утонченность французской школы, где фразировка изящна, а манипулирование смычком напоминает искусство фехтования. Он может быть экстравертным виртуозом, но всегда предельно естественным: кажется, будто он разговаривает с музыкой и ее автором наедине, а вы при этом счастливо присутствуете.

Он дважды удостоен самого известного в музыкальной индустрии Франции приза Les Victoires de la musique classique – в 2013 году жюри назвало его «Открытием года» (по-французски это звучит еще более мило, «откровение» – révélation); в 2015-м – «Солистом-инструменталистом года». В 2014 году он стал победителем конкурса Young Concert Artist, далее – обладателем престижных стипендий. Его альбом «Giovincello» был удостоен в 2016 году премии ECHO Classic Award, а в 2017-м он был назван «Восходящей звездой ECHO». Эдгар является лауреатом премии Fondation Banque Populaire, премии молодых солистов французских общественных радиостанций и прочих престижных наград. Принимал участие в многочисленных фестивалях по всему миру, регулярно выступает в лучших залах планеты с великими дирижерами и великими оркестрами, играет в камерных составах с великими солистами, чьи имена захватывают дух. С сентября 2023 года занимает должность профессора по классу виолончели в Парижской высшей национальной консерватории музыки и танца.

«Я всегда любил читать музыку, – говорит Эдгар Моро. – Например, мне нравилось брать тетрадку с 32 сонатами Бетховена и расшифровывать их. У нас сложная профессия, где нам приходится быстро учиться новому и очень быстро адаптироваться. И еще: мы исполнители, а не творцы. Мы даем свое видение того, чего хотел от нас композитор, и вносим в это немного своего личного подхода, мы ведь все-таки не роботы».

                   Edgar Moreau. Photo (c) Musacchio & Ianniello

Особый повод для радости – Эдгар Моро играет у нас уже на этой неделе с абсолютно чудесным оркестром, на концерты которого удовольствие ходить и без всяких звездных солистов (ну а с ними – тем более). «Израильская Камерата (Иерусалим)», созданная Авнером Бироном и им же управляемая – один из  лучших симфонических коллективов в наших широтах, сколько раз убеждалась.

Дирижирует «Камератой» на сей раз израильско-американский маэстро Арье Липски, а солирует, помимо Эдгара Моро, исполнитель на мандолине Рой Даян, что само по себе достойно внимания. В программе – уже упоминаемые «Вариации на тему рококо» Чайковского, Второй концерт для мандолины с оркестром ор. 144 Раффаэле Калаче и Симфония № 36, KV 425 («Линцская») Вольфганга Амадея Моцарта. В общем, тройная доза катарсиса гарантирована.

Концерты пройдут 24 мая в 13:00 в Тель-Авивском музее искусств, 26 мая в 20:00 в зале «Села» Институт Вайцмана в Реховоте, 27 мая в 20:00 в зале «Эран» консерватории Раананы и 28 мая в 20:00 в зале YMCA в Иерусалиме. Иерусалимцам советую обратить особое внимание, ибо что-то Эдгар такое задумал – в честь рожденной в Иерусалиме мамы. Заказ билетов здесь.

Фотографии предоставлены оркестром «Израильская Камерата. Иерусалим»