Артур Рубинштейн в виртуальной реальности

В 21 год, устав от нищеты и разуверившись в своих музыкальных способностях, Артур Рубинштейн решил повеситься. Но ремешок, из которого была сооружена петля, оказался непрочным – Рубинштейн сорвался с крюка... и вскоре стал одним из самых успешных пианистов своего времени.

Тот случай он не забыл. Всю жизнь Артур Рубинштейн помогал молодым исполнителям пробиться. Когда ему было уже под 90 – в 1974 году – он учредил Международный фортепианный конкурс в Израиле, в котором никогда не жил, но который очень любил. Этот конкурс способствовал появлению новых имен в музыкальном мире и при жизни, и после смерти пианиста. Конкурс Артура Рубинштейна стал одним из самых престижных в мире и самым представительным в Израиле.

Артур Рубинштейн завещал развеять свой прах над Иерусалимским лесом. Это было невозможно по религиозным соображениям, и урну с прахом там захоронили. Теперь это место называют Лесом Рубинштейна. Но главное его наследие на Святой земле – фортепианный конкурс его имени.

Об этом, да и о многом другом рассказал нам Ариэль Коэн, художественный руководитель Международного конкурса пианистов имени Артура Рубинштейна.

– Ариэль, вы относительно недавно стали художественным руководителем конкурса Рубинштейна – с июня 2020 года. То есть на вас  одновременно «упали» и новая должность, и новый формат конкурса. Когда говорят о том, что фортепианный конкурс пройдет онлайн, хочется задать миллион вопросов – как, где, когда и для кого это будет осуществляться. Расскажите, пожалуйста, об этом новом формате, но сначала – представьтесь русскоязычной публике.

– Я пианист, закончил Тель-Авивскую музыкальную академию, заниматься музыкой начал в семилетнем возрасте. И еще я занимаюсь компьютерными науками – у меня вторая степень Тель-Авивского университета в области computer science. Я развиваю оба направления: как консультирующий пианист даю концерты, создал в 1980-х вместе с пианисткой Ирит Роб дуэт «Тель-Авив» (в конце 1980-х в присутствии Леонарда Бернстайна мы исполняли премьеру одного из его сочинений в Тель-Авиве и в Лондоне), был директором образовательной программы Филармонии и, вместе с тем, занимаюсь проблемами надежности в сетях, информационной безопасностью. В 2007 году я был назначен директором Научного центра инноваций в Герцлии.

– Я подскажу, можно? Вы ведь еще изучали медицину…

– Окончив музыкальную Академию, я решил изучать медицину и поступил на медицинский факультет Тель-Авивского университета. А через три года решил, что мне больше нравится математика. Мне даже дали специальное разрешение на целый год – подумать, хочу ли я вернуться в медицину или всё-таки заняться математикой. Но я решил, что математика мне более интересна и, в результате, получил вторую степень по компьютерным наукам. Еще во время учебы я начал работать в качестве специалиста по компьютерам в Тель-Авивском университете, через какое-то время меня назначили руководителем компьютерных лабораторий, и в этой должности я пробыл довольно много лет: читал лекции для компаний, преподавал на курсах, стал консультантом по системам информационной безопасности. В какой-то момент мы вместе с компаньоном организовали фирму высоких технологий, которой я управлял более 10 лет и в которой работало около 100 сотрудников. Там я получил бесценный управленческий опыт. Все это время я не забывал, что я пианист и работал также журналистом, музыкальным критиком, организовывал различные радиопрограммы живых трансляций концертов академической музыки.

 – Вы решали проблемы технологические, финансовые, административные, бюджетные – и все годы, несмотря на грандиозные проекты, находили время заниматься музыкой?

– Да. И еще в последние годы я был директором симфонического оркестра Ришон ле-Циона и членом правления организации «Оманут ле-ам».

– И никогда уже не покидали конкурс Рубинштейна, с котором вы «в контакте» с юных лет.

– Мой первый педагог по фортепиано брал меня с собой на концерты первого конкурса Рубинштейна в 1974 году, когда я был еще школьником. А когда проходил второй конкурс, я уже был молодым журналистом радиостанции «Галей Цахаль», и мне удалось взять интервью у самого Артура Рубинштейна. Это было незабываемо, мы проговорили два часа, его жена Нелли сидела в соседней комнате гостиничного номера и оттуда всё время его поправляла… То интервью стало возможным благодаря Якову Быстрицкому – другу Рубинштейна, основателю конкурса. Быстрицкий в то время был также одним из руководителей Фестиваля Израиля, и позже я помогал ему организовывать на фестивале концерты классической музыки. Тогда все великие музыканты после концертов прижали к нам в радиостудию, чтобы дать интервью в программе, начинавшейся в полночь.

– Сейчас такое невозможно представить.

– Как невозможно представить, что тогда еще не было мобильных телефонов и люди слушали классическую музыку. Через много лет я стал членом правления Ассоциации конкурса Рубинштейна, вошел в совет директоров, а когда прежняя художественная руководительница конкурса Идит Цви объявила, что выходит на пенсию, меня назначили руководить конкурсом. Как раз в то непростое время, когда стало понятно, что из-за пандемии 16-й конкурс вовремя не состоится.

– Многие годы вы входили в состав жюри различных музыкальных конкурсов...

– Да, и это я успел – даже странно. И, кстати, разработал компьютерную систему голосования жюри и Устав голосования. Позже эту систему у нас перенял Международный конкурс пианистов имени Вана Клиберна в США.

– Могу ли я подвести промежуточный итог? Музыка, медицина, математика, информационные и компьютерные системы, инновации, педагогическая и управленческая деятельность, журналистика, продюсирование, концерты... Думаю, вы знакомы с тысячами и тысячами людей, в том числе и с руководителями различных музыкальных конкурсов мира, что необходимо в подготовке проведения конкурса Рубинштейна онлайн?

– Конечно, нам пришлось задействовать все профессиональные связи. В мире есть две крупных организации, занимающиеся музыкальными конкурсами, и я не раз участвовал в их симпозиумах. Одна из таких организаций – Всемирная Федерация международных музыкальных конкурсов, учрежденная в 1957 году в Женеве. Еще Яков Быстрицкий активно с ней сотрудничал. Эта организация разработала ряд требований, скажем, чтобы членов жюри из одной страны в конкурсе было не больше определенного процента, или чтобы в конкурсе не участвовали ученики членов жюри.

– Сейчас все это кажется само собой разумеющимся.

– Но когда-то об этом велись споры, формулировались регламенты, устав. Все это определяет уровень того или иного конкурса. Конкурс Рубинштейна много лет состоит в Международной Федерации музыкальных конкурсов, он на очень хорошем счету. Я знаком с большинством других музыкальных конкурсов в мире, могу их сравнивать.

– Сравнивать их приходится и исполнителям, при этом молодой музыкант должен осознавать разные уровни соревнований: репертуар, который нужно играть, быть подготовленным не только музыкально и технически, но и морально, знать график выступлений, знать, на инструменте какого производителя он будет играть, понимать, где жить и где репетировать... При этом на конкурсах всегда есть сюрпризы. Иногда даже имена членов жюри не публикуются до конкурса, что тоже может стать сюрпризом.

– Всегда есть сюрпризы и есть разочарования. Некоторые люди справляются с этим лучше, некоторые хуже. Федерация занимается всеми музыкальными конкурсами во всех категориях, то есть не только фортепианными, но и скрипичными, вокальными и так далее. Есть еще организация, которая занимается только фортепианными конкурсами – это Alink-Argerich Foundation, фонд, основанные Мартой Аргерих и Густавом Алинком, который стал несомненным авторитетом в области музыкальных конкурсов. Alink публикует книги, статистику, репертуары. Любой конкурсант в наше время, прежде всего, заходит на сайт этого фонда – своеобразный путеводитель по фортепианным состязаниям. При таком головокружительном количестве музыкальных конкурсов музыкантам сложно определить, какие из них стоят их времени, какие помогут в карьере. А Густав Алинк – ведущий мировый авторитет в области фортепианных конкурсов – это хорошо знает. Так что мы с ним в постоянном контакте.

– Наверное, не случайно, рассказывая об этом фонде, вы упомянули о статистике. Густав Алинк также изучал и музыку, и математику. Будучи музыкантом в душе и ученым одновременно, он собрал базу о более 50000 пианистов, огромное количество информации о фортепианных конкурсах...

– А также о продвижении конкурсов через веб-трансляции и высококачественные прямые трансляции.

– Думаю, что именно математика и компьютерные науки, точность, умение анализировать и помогли вам буквально за несколько месяцев придумать практически новый конкурс – конкурс Артура Рубинштейна онлайн.

– Когда стало ясно, что конкурс не может пройти в обычном формате, была разработана идея его проведения онлайн и одновременно разработаны технические решения воплощения этой идеи.

                     Ариэль Коэн. Фото: Нилли Аронсон

– Как же осуществляется конкурс онлайн? Мне кажется, что это не менее интересно, чем сам репертуар конкурса или тайны его меценатов.

– Еще в июле 2020 года все были уверены, что вот-вот всё вернется на круги своя. Так что, когда я вступил в должность, то первым делом обратился в тель-авивские залы с тем, чтобы договориться о проведении конкурса в апреле 2021 года. Но постепенно становилось ясно, что выход из пандемии отдаляется и что необходимо разрабатывать формат онлайн. Шансы на то, что весной в Израиль приедут 36 пианистов из 16 стран, были нулевыми. В разных странах ситуация с коронавирусом разная, плюс есть еще 11 членов жюри, большинство из которых немолоды. Непонятно также было, разрешат ли публике приходить в залы. Поэтому мы решили разделить конкурс на две фазы: в первой фазе транслировать сольные концерты первого и второго туров на стриминг-платформе, а выступления со струнным квартетом, камерным и филармоническим оркестрами пройдут в Тель-Авиве вживую в мае 2021 года. Если же провести финал в нормальных условиях будет невозможно, мы его отложим.

– А как же аплодисменты?

– Их не будет. Конкурсантам самим придется убедить себя в том, что они выступают отлично. Мы – не ток-шоу и не будем «подкладывать» звуки аплодисментов.

– И не будете рисовать лица зрителей в зале, как рисуют толпы болельщиков на трибунах стадионов.

 – Это будет исполнение музыки в тишине. Но вместо того чтобы жалеть о невозможности провести конкурс в его обычном формате, мы стали искать новые пути продемонстрировать, благодаря интернету, то, чего нельзя показать на обычном концерте. К тому же не забывайте о тривиальных вещах: не нужно выходить из дома, стоять в пробках, искать стоянку, обращаться к бэби-ситтерам. Это экономит немало денег, и в этом можно найти свои позитивные стороны. Или представьте, что вы живете в районе Мертвого моря или в Галилее: не так-то просто оттуда добираться. А сейчас нас смогут слушать во всем мире – буквально во всем мире. К тому же благодаря тому, что конкурс пройдет в интернет-трансляции, мы смогли разработать новые технологии, проработали множество идей. Например, зритель сможет выбрать угол зрения – каждого конкурсанта будут снимать пять камер. Пройдут онлайн-встречи с членами жюри. Онлайн будут вещаться получасовые лекции, посвященные сравнению тех или иных интерпретаций. Сама идея транслировать конкурс не нова, но мы разработали особую структуру, систему интеракции со слушателями и гостями конкурса. К тому же мы уделяем огромное внимание качеству съемки и акустике.

– В каких городах будет проходить запись выступлений конкурсантов на первом и втором турах?

– Всего, как уже упоминалось, в конкурсе участвуют 36 пианистов из 16 стран. Концерты первого и второго туров будут предварительно записаны в пяти городах мира – Тель-Авиве, Нью-Йорке, Лондоне, Потсдаме и Пекине и будут транслироваться с 1 по 10 апреля на сайте конкурса Артура Рубинштейна. Мы нашли в этих городах залы с похожей акустикой. В каждом из залов стоят рояли фирм Steinway, Fazioli или Yangtze River, как в Пекине. Кстати, эта китайская компания сотрудничает и с конкурсом Рубинштейна, и с конкурсом Чайковского. Операторы и звукооператоры проследят за тем, чтобы записывающая аппаратура во всех городах была одинаковой. Мы создадим тождественную атмосферу в каждом из залов. Каждый из 36 участников запишет два сольных выступления: для первого тура и, на следующий день, для второго тура – при том, что только 16 участников пройдут на второй тур. Члены жюри будут прослушивать онлайн-концерты одновременно вместе со зрителями. Те, кто опоздал на онлайн-концерт, смогут вернуться к началу или посмотреть весь концерт позже. Голосование будет проводиться через Zoom.

– Как вам удалось договориться со всеми, найти съемочные бригады? Такая организация стоит огромных денег.

– Да, это очень дорогой конкурс, но мы надеемся, что сможем покрыть часть расходов продажами билетов на прослушивание концертов первого и второго туров во всем мире. Церемонии открытия конкурса и объявления победителей будут транслироваться бесплатно, как и встречи с членами жюри, и лекции. Мы заботимся даже о том, как наши конкурсанты приедут в залы, о том, где они будут жить, где репетировать. Это очень сложный проект, но ведь концерты могут слушать десятки тысяч любителей музыки в мире одновременно, и это завораживает! При этом конкурс Рубинштейна был и остается именно израильским конкурсом, поэтому финал его обязательно пройдет в Тель-Авиве.

– Сколько электронных писем вам приходится рассылать ежедневно?

– От двухсот до трехсот, не говоря уже о зумах и телефонах. Но я работаю не один – у нас много помощников и в Израиле и за границей.

– А что с членами жюри, также разбросанными по миру?

– Надеюсь, что в мае они смогут прилететь в Тель-Авив, а пока что им придется прослушивать концерты из дома, пусть даже для этого придется вставать в шесть утра!

Беседовала Маша Хинич

Фотографии представлены пресс-службой конкурса имени Артура Рубинштейна