home
Что посмотреть

«Паразиты» Пон Чжун Хо

Нечто столь же прекрасное, что и «Магазинные воришки», только с бо́льшим драйвом. Начинаешь совершенно иначе воспринимать философию бытия (не азиаты мы...) и улавливать запах бедности. «Паразиты» – первый южнокорейский фильм, удостоенный «Золотой пальмовой ветви» Каннского фестиваля. Снял шедевр Пон Чжун Хо, в привычном для себя мультижанре, а именно в жанре «пончжунхо». Как всегда, цепляет.

«Синонимы» Надава Лапида

По словам режиссера, почти всё, что происходит в фильме с Йоавом, в том или ином виде случилось с ним самим, когда он после армии приехал в Париж. У Йоава (чей тезка, библейский Йоав был главнокомандующим царя Давида, взявшим Иерусалим) – посттравма и иллюзии, замешанные на мифе о герое Гекторе, защитнике Трои. Видно, таковым он себя и воображает, когда устраивается работать охранником в израильское посольство и когда учит французский в OFII. Но ведь научиться говорить на языке великих философов еще не значит расстаться с собственной идентичностью и стать французом. Сначала надо взять другую крепость – самого себя.

«Frantz» Франсуа Озона

В этой картине сходятся черное и белое (хотя невзначай, того и гляди, вдруг проглянет цветное исподнее), витальное и мортальное, французское и немецкое. Персонажи переходят с одного языка на другой и обратно, зрят природу в цвете от избытка чувств, мерещат невесть откуда воскресших юношей, играющих на скрипке, и вообще чувствуют себя неуютно на этом черно-белом свете. Французы ненавидят немцев, а немцы французов, ибо действие происходит аккурат после Первой мировой. Разрушенный войной комфортный мир сместил систему тоник и доминант, и Франсуа Озон поочередно запускает в наши (д)уши распеваемую народным хором «Марсельезу» и исполняемую оркестром Парижской оперы «Шехерезаду» Римского-Корсакова. На территории мучительного диссонанса, сдобренного не находящим разрешения тристан-аккордом, и обретаются герои фильма. Оттого распутать немецко-французскую головоломку зрителю удается далеко не сразу. 

«Патерсон» Джима Джармуша

В этом фильме всё двоится: стихотворец Патерсон и городишко Патерсон, bus driver и Адам Драйвер, волоокая иранка Лаура и одноименная муза Петрарки, японец Ясудзиро Одзу и японец Масатоси Нагасэ, черно-белые интерьеры и черно-белые капкейки, близнецы и поэты. Да, здесь все немножко поэты, и в этом как раз нет ничего странного. Потому что Джармуш и сам поэт, и фильмы свои он складывает как стихи. Звуковые картины, настоянные на медитации, на многочисленных повторах, на вроде бы рутине, а в действительности – на нарочитой простоте мироздания. Ибо любой поэт, даже если он не поэт, может начать всё с чистого листа.

«Ужасных родителей» Жана Кокто

Необычный для нашего пейзажа режиссер Гади Ролл поставил в Беэр-Шевском театре спектакль о французах, которые говорят быстро, а живут смутно. Проблемы – вечные, старые, как мир: муж охладел к жене, давно и безвозвратно, а она не намерена делить сына с какой-то женщиной, и оттого кончает с собой. Жан Кокто, драматург, поэт, эстет, экспериментатор, был знаком с похожей ситуацией: мать его возлюбленного Жана Маре была столь же эгоистичной.
Сценограф Кинерет Киш нашла правильный и стильный образ спектакля – что-то среднее между офисом, складом, гостиницей, вокзалом; место нигде. Амир Криеф и Шири Голан, уникальный актерский дуэт, уже много раз создававший настроение причастности и глубины в разном материале, достойно отыгрывает смятенный трагифарс. Жан Кокто – в Беэр-Шеве.

Новые сказки для взрослых

Хоть и пичкали нас в детстве недетскими и отнюдь не невинными сказками Шарля Перро и братьев Гримм, знать не знали и ведать не ведали мы, кто все это сотворил. А началось все со «Сказки сказок» - пентамерона неаполитанского поэта, писателя, солдата и госчиновника Джамбаттисты Базиле. Именно в этом сборнике впервые появились прототипы будущих хрестоматийных сказочных героев, и именно по этим сюжетам-самородкам снял свои «Страшные сказки» итальянский режиссер Маттео Гарроне. Правда, под сюжетной подкладкой ощутимо просматриваются Юнг с Грофом и Фрезером, зато цепляет. Из актеров, коих Гарроне удалось подбить на эту авантюру, отметим Сальму Хайек в роли бездетной королевы и Венсана Касселя в роли короля, влюбившегося в голос старушки-затворницы. Из страннейших типов, чьи портреты украсили бы любую галерею гротеска, - короля-самодура (Тоби Джонс), который вырастил блоху до размеров кабана под кроватью в собственной спальне. Отметим также невероятно красивые с пластической точки зрения кадры: оператором выступил поляк Питер Сушицки, явно черпавший вдохновение в иллюстрациях старинных сказок Эдмунда Дюлака и Гюстава Доре.
Что послушать

Kutiman Mix the City

Kutiman Mix the City – обалденный интерактивный проект, выросший из звуков города-без-перерыва. Основан он на понимании того, что у каждого города есть свой собственный звук. Израильский музыкант планетарного масштаба Офир Кутель, выступающий под псевдонимом Kutiman, король ютьюбовой толпы, предоставляет всем шанс создать собственный ремикс из звуков Тель-Авива – на вашей собственной клавиатуре. Смикшировать вибрации города-без-перерыва на интерактивной видеоплатформе можно простым нажатием пальца (главное, конечно, попасть в такт). Приступайте.

Видеоархив событий конкурса Рубинштейна

Все события XIV Международного конкурса пианистов имени Артура Рубинштейна - в нашем видеоархиве! Запись выступлений участников в реситалях, запись выступлений финалистов с камерными составами и с двумя оркестрами - здесь.

Альбом песен Ханоха Левина

Люди на редкость талантливые и среди коллег по шоу-бизнесу явно выделяющиеся - Шломи Шабан и Каролина - объединились в тандем. И записали альбом песен на стихи Ханоха Левина «На побегушках у жизни». Любопытно, что язвительные левиновские тексты вдруг зазвучали нежно и трогательно. Грустинка с прищуром, впрочем, сохранилась.
Что почитать

«Год, прожитый по‑библейски» Эя Джея Джейкобса

...где автор на один год изменил свою жизнь: прожил его согласно всем законам Книги книг.

«Подозрительные пассажиры твоих ночных поездов» Ёко Тавада

Жизнь – это долгое путешествие в вагоне на нижней полке.

Скрюченному человеку трудно держать равновесие. Но это тебя уже не беспокоит. Нельзя сказать, что тебе не нравится застывать в какой-нибудь позе. Но то, что происходит потом… Вот Кузнец выковал твою позу. Теперь ты должна сохранять равновесие в этом неустойчивом положении, а он всматривается в тебя, словно посетитель музея в греческую скульптуру. Потом он начинает исправлять положение твоих ног. Это похоже на внезапный пинок. Он пристает со своими замечаниями, а твое тело уже привыкло к своему прежнему положению. Есть такие части тела, которые вскипают от возмущения, если к ним грубо прикоснуться.

«Комедию д'искусства» Кристофера Мура

На сей раз муза-матерщинница Кристофера Мура подсела на импрессионистскую тему. В июле 1890 года Винсент Ван Гог отправился в кукурузное поле и выстрелил себе в сердце. Вот тебе и joie de vivre. А все потому, что незадолго до этого стал до жути бояться одного из оттенков синего. Дабы установить причины сказанного, пекарь-художник Люсьен Леззард и бонвиван Тулуз-Лотрек совершают одиссею по богемному миру Парижа на излете XIX столетия.
В романе «Sacré Bleu. Комедия д'искусства» привычное шутовство автора вкупе с псевдодокументальностью изящно растворяется в Священной Сини, подгоняемое собственным муровским напутствием: «Я знаю, что вы сейчас думаете: «Ну, спасибо тебе огромное, Крис, теперь ты всем испортил еще и живопись».

«Пфитц» Эндрю Крами

Шотландец Эндрю Крами начертал на бумаге план столицы воображариума, величайшего града просвещения, лихо доказав, что написанное существует даже при отсутствии реального автора. Ибо «язык есть изощреннейшая из иллюзий, разговор - самая обманчивая форма поведения… а сами мы - измышления, мимолетная мысль в некоем мозгу, жест, вряд ли достойный толкования». Получилась сюрреалистическая притча-лабиринт о несуществующих городах - точнее, существующих лишь на бумаге; об их несуществующих жителях с несуществующими мыслями; о несуществующем безумном писателе с псевдобиографией и его существующих романах; о несуществующих графах, слугах и видимости общения; о великом князе, всё это придумавшем (его, естественно, тоже не существует). Рекомендуется любителям медитативного погружения в небыть.

«Тинтина и тайну литературы» Тома Маккарти

Что такое литературный вымысел и как функционирует сегодня искусство, окруженное прочной медийной сетью? Сей непростой предмет исследует эссе британского писателя-интеллектуала о неунывающем репортере с хохолком. Появился он, если помните, аж в 1929-м - стараниями бельгийского художника Эрже. Неповторимый флёр достоверности вокруг вымысла сделал цикл комиксов «Приключения Тинтина» культовым, а его герой получил прописку в новейшей истории. Так, значит, это литература? Вроде бы да, но ничего нельзя знать доподлинно.

«Неполную, но окончательную историю...» Стивена Фрая

«Неполная, но окончательная история классической музыки» записного британского комика - чтиво, побуждающее мгновенно испустить ноту: совершенную или несовершенную, голосом или на клавишах/струнах - не суть. А затем удариться в запой - книжный запой, вестимо, и испить эту чашу до дна. Перейти вместе с автором от нотного стана к женскому, познать, отчего «Мрачный Соломон сиротливо растит флоксы», а правая рука Рахманинова напоминает динозавра, и прочая. Всё это крайне занятно, так что... почему бы и нет?
Что попробовать

Тайские роти

Истинно райское лакомство - тайские блинчики из слоеного теста с начинкой из банана. Обжаривается блинчик с обеих сторон до золотистости и помещается в теплые кокосовые сливки или в заварной крем (можно использовать крем из сгущенного молока). Подается с пылу, с жару, украшенный сверху ледяным кокосовым сорбе - да подается не абы где, а в сиамском ресторане «Тигровая лилия» (Tiger Lilly) в тель-авивской Сароне.

Шомлойскую галушку

Легендарная шомлойская галушка (somlói galuska) - винтажный ромовый десерт, придуманный, по легенде, простым официантом. Отведать ее можно практически в любом ресторане Будапешта - если повезет. Вопреки обманчиво простому названию, сей кондитерский изыск являет собой нечто крайне сложносочиненное: бисквит темный, бисквит светлый, сливки взбитые, цедра лимонная, цедра апельсиновая, крем заварной (патисьер с ванилью, ммм), шоколад, ягоды, орехи, ром... Что ни слой - то скрытый смысл. Прощай, талия.

Бисквитную пасту Lotus с карамелью

Классическое бельгийское лакомство из невероятного печенья - эталона всех печений в мире. Деликатес со вкусом карамели нужно есть медленно, миниатюрной ложечкой - ибо паста так и тает во рту. Остановиться попросту невозможно. Невзирая на калории.

Шоколад с васаби

Изысканный тандем - горький шоколад и зеленая японская приправа - кому-то может показаться сочетанием несочетаемого. Однако распробовавшие это лакомство считают иначе. Вердикт: правильный десерт для тех, кто любит погорячее. А также для тех, кто недавно перечитывал книгу Джоанн Харрис и пересматривал фильм Жерара Кравчика.

Торт «Саркози»

Как и Париж, десерт имени французского экс-президента явно стоит мессы. Оттого и подают его в ресторане Messa на богемной тель-авивской улице ха-Арбаа. Горько-шоколадное безумие (шоколад, заметим, нескольких сортов - и все отменные) заставляет поверить в то, что Саркози вернется. Не иначе.

«Воскресение» блудного сына

28.08.2022Лина Гончарская

На днях пришло приятнейшее известие: к нам едет «Resurrection». Тут вспомнилось мне высказывание малеровское, in propria persona (ошибочно приписываемое некоторыми его жене Альме): «Я трижды бездомный: родился в Богемии, входившей в состав Австро-Венгрии, был австрийцем среди немцев и евреем для всего остального мира. Везде незваный гость, которому никто не рад».

Израильский симфонический оркестр Ришон ле-Циона открывает сезон Второй симфонией («Воскресение») Густава Малера, которую исполнит вместе с Мюнстерским симфоническим оркестром (Германия) и хорами из Люблина (Польша). За пультом – Голо Берг, музыкальный руководитель Мюнстерского симфонического оркестра. Участниками события станут певицы Стефани Ирани (меццо-сопрано) и Кристиана Либор (сопрано), певцы хора католического университета Люблина имени Иоанна Павела II, хористы музыкального театра Люблина и, разумеется, музыканты двух упомянутых оркестров.


Вторая Малера, многоголосая и многолюдная – циклопическое тело, вписанное в пятичастную форму, как в прокрустово ложе концертного фрака, узковатого в проймах; можно было бы длить музыку и дальше, шесть частей тоже оказались бы в самый раз. Такому корпуленту и оркестр подобран соответствующего состава: композитор использовал в симфонии, помимо прочего, шесть валторн и еще четыре вдали, шесть труб и еще четыре вдали, четыре тромбона, арфы, орган, тамтамы разного роста, барабаны и литавры; ну и живые инструменты – меццо-сопрано, сопрано и смешанный хор, где женские голоса, как водится, отвечают за ангельское, а мужчины шелестят архангелами. Вся эта мета-симфония как-то сразу признается в том, что воскресение – вовсе не день недели. Малер муштрует воинства небесные, посмеивается в душе над суетой сует и глухотой иных мирян в скерцозной «Проповеди Антония Падуанского рыбам», перешагивает за порог инобытия, ввинчивает в сознание финальный хорал, схожий интонациями с заупокойным Dies irae. Душевная неуютность автора здесь как бы затушевывается, белое уже не означает жизнь, а черное – смерть. На мой взгляд, в его концепции, вопреки тризне первоначального замысла, куда больше жизни, чем смерти; да что там – больше жизни, чем в самой жизни.

Из закромов памяти – кажется, Малер писал: все сотворенное должно погибнуть, все погибшее воскреснет и оживет.

Уроженец еврейского местечка Калиште в Богемии, великий художник и великий визионер, он всю жизнь считал иудейство главным своим недостатком и вкладывал в бесконечные имперски-экспансивные финалы симфоний тоску по идеальному жителю Австрийской империи. По воле судьбы Густав Малер, один из величайших композиторов эпохи позднего романтизма, и Теодор Герцль, провозвестник еврейского государства, родились в один год, 1860-й, оба – в Австро-Венгерской империи. Второй предсказывал возрождение евреев в собственной стране, первый, считая симфонию прообразом мира, предсказывал всеобщее возрождение. Или воскресение, если угодно.

И вот еще что любопытно: именно «Воскресение» исполнил у нас Леонард Бернстайн в ноябре 1948 года в ознаменование первого сезона Израильского филармонического оркестра. Он же дирижировал малеровской Второй в ноябре 1963-го, дабы выразить скорбь по поводу убийства Кеннеди, под его же управлением звучала она на горе Скопус в Иерусалиме после Шестидневной войны в 1967-м (в переводе на иврит, между прочим). Бернстайн действительно пытался превратить Малера в символ еврейского возрождения, уподобив его блудному сыну, который однажды сбился с пути.

Да и Зубин Мета, пожалуй, думал так же, когда исполнял Вторую Малера в Масаде в 1988 году, отмечая сорок лет со дня основания еврейского государства. Что же до ISO, то Герцль, как известно, посещал первых поселенцев в казармах Ришон ле-Циона; cимфония Малера встретилась с потомками первых поселенцев более ста лет спустя, в 2010-м, когда Вторая симфония зазвучала под управлением Дана Эттингера.

Густль (как называла мужа Альма), как ни грустно нам это повторять, перешел в христианство (и не вернулся, в отличие от Шенберга, скажем); однако иные самопровозглашенные хранители германской музыкальной культуры частенько настаивали на еврействе Малера, точно так же как они настаивали на еврействе Мендельсона. И если Вагнер в печально знаменитом трактате злобствовал по поводу Мендельсона – было то через год после его смерти, то другой антисемит, немецкий музыковед Рудольф Луис, подобным же образом осудил Малера сразу после его отъезда из Вены в эссе, которое вышло в третьем издании через год после его смерти:

«Если бы музыка Малера говорила на идише, она была бы, пожалуй, для меня непонятна. Но мне она противна, потому что это некий еврейский акт. Это значит, что Малер говорит по-немецки музыкально, но с акцентом, интонацией и, главное, жестикуляцией восточноевропейского еврея. Так что даже тому, кого эта музыка прямо не оскорбляет, она не способна ничего сообщить. Не нужно отталкиваться от художественной личности Малера, чтобы осознать полную пустоту его искусства, в котором спазм бессильного мнимого титанизма сводится к откровенному удовлетворению заурядной швееподобной сентиментальности».

Судьба словно сговорилась с церковью, дабы подчеркнуть малеровское аутсайдерство: в 1897 году он вернулся в Австрию из Гамбурга триумфатором, готовый занять самые престижные музыкальные должности – директора Венской государственной оперы и дирижера Венской филармонии. Но за это пришлось заплатить: чтобы «соответствовать» таким высоким постам в имперской Вене, Малер должен был официально отказаться от своего еврейства и стать католиком, что он и сделал без видимых сомнений. Акт отречения Малера произошел на фоне двух событий: в том же году Карл Люгер, глава Христианско-социалистической партии, стал мэром Вены после того, как вступил в союз с антисемитской фракцией, возглавляемой Георгом фон Шёнерером (Люгер и Шёнерер какое-то время служили образцами для подражания Гитлеру, приехавшему в Вену несколько лет спустя). Тем временем в Швейцарии Теодор Герцль возглавил первый Всемирный сионистский конгресс, целью которого было основание еврейского государства – дабы незваный еврей, которому нигде никто не рад, перестал быть «бездомным».

Опять же, о христианстве: последние две части малеровской Второй симфонии повествуют о воскресении и отпущении грехов (о Третьей и Четвертой с ее «Небесной жизнью» даже не говорю); да и вообще, «Воскресение» уделяет гораздо больше внимания небесной благодати и прощению кающихся, чем, допустим, молитвы, которые можно услышать в церкви. (Некоторые исследователи, однако, полагают все это еврейским взглядом на христианство; утверждать обратное не берусь.)

Что же касается общей программы Второй симфонии, то сюжет ее несколько расплывчат; если почитать письма и воспоминания, то в целом Малер говорил о страданиях души, застрявшей между Раем и Адом, вынужденной скитаться по земле, потому что ее дела среди живых еще не закончены; герой заново переживает травмирующие события в своей жизни, пересматривая то, что привело его к самоубийству в первой части, мечтает об утраченной любви во второй и отшатывается от себя с отвращением в Скерцо; в конце концов, заблудшая душа попадает в рай и получает прощение. Чем не сам Малер, застрявший между двумя мирами, вынужденный скитаться по миру, отрекшийся от иудаизма, но так и не укоренившийся в христианстве (пусть даже симфония эта написана на несколько лет раньше, чем композитор принял католичество). Однако Малер воскресает в финале – в альтернативном мире, где кающемуся отпускаются все грехи. И даже самый тяжкий – грех рождения евреем.

      Мюнстерский симфонический оркестр. Фото: Oliver Berg

Люблинский католический хор. Фото из архива предоставлено Miri Shamir - Productions & PR

Концерты, открывающие сезон, проходят в рамках празднования 140-летия Ришон ле-Циона, спонсируются общеевропейским проектом «Израиль-Германия-Польша: культурные связи» и проводятся при поддержке европейского сообщества в рамках мероприятий, посвященных 1700-летию еврейской общины Германии. Проект (поименованный «Еврейская жизнь») также поддержали Министерство иностранных дел Германии, муниципалитеты Мюнстера, Люблина и Ришон ле-Циона и другие фонды. 1 сентября оркестр выступит в Мюнстере, где состоится первый концерт проекта. Отметим также, что Люблин, Мюнстер и Ришон-ле-Цион – города-побратимы.


Концерты пройдут 11 сентября во Дворце культуры Ришон ле-Циона и 12 сентября в Оперном театре Тель-Авива. Начало в 20:00. Заказ билетов здесь.


  КОЛЛЕГИ  РЕКОМЕНДУЮТ
  КОЛЛЕКЦИОНЕРАМ
Элишева Несис.
«Стервозное танго»
ГЛАВНАЯ   О ПРОЕКТЕ   УСТАВ   ПРАВОВАЯ ИНФОРМАЦИЯ   РЕКЛАМА   СВЯЗАТЬСЯ С НАМИ  
® Culbyt.com
© L.G. Art Video 2013-2024
Все права защищены.
Любое использование материалов допускается только с письменного разрешения редакции.
programming by Robertson