«Временная вечность»: чистое искусство Игоря Крутера

Работы Игоря Крутера, в которых угадывается барочная утомленность и красота всего преходящего, элегантны, безупречно чисты и насыщены аллюзиями на произведения старых мастеров. Мáстерски-изощренная работа со светом придает его моделям таинственности и делает их столь воздушными, что, кажется, они вот-вот спрыгнут с полотна (фотобумагой назвать эту светопись довольно сложно); неодушевленные же объекты охотно тонут в черноте и бренности vanitas. Больше, правда, всё-таки живых, они бесстрастны и прекрасны, почти рельефны, они вырисовываются из пространства и в избытке наделены той самой аурой, в отсутствии которой упрекал произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости Вальтер Беньямин. Однако эта застывшая отрешенность, почти вермееровская, этот пронизывающий изображения печальный свет делают работы Крутера еще более современными – как бы они ни прикидывались старинными, ибо персонажи его отсюда, а не оттуда. И в особенности, конечно, «Девушки Каракал» – беленькие и черненькие, брутальные и хрупкие, с куклами и автоматами; не фотомодели, а бойцы пехотного батальона ЦАХАЛа, женщины, несущие жизнь и смерть.

Первая персональная выставка Игоря Крутера «Временная вечность» (Transience to Eternity) откроется вскоре в хайфской Grand Art Gallery, так что нам выпадет редкий шанс воочию понаблюдать за тем, как он выстраивает новые отношения между идеями и предметами. Ну а пока предлагаем вам текст (в нашем авторском переводе), который написала по поводу этой выставки ее куратор Ширли Мешулам.

Игорь Крутер занимается измерением времени. Время для него – не просто философская категория, но сущность почти материальная, меняющая тело и разум. Мимолетность и завершенность воплощены в метафорических, выверенных до мельчайшей детали и точных, как часовой механизм фотографиях, которые возводят рутинное в возвышенное, а мирское – в монументальное. Он опирается на традиционные ценности европейской живописи, искусно вписывая их в местный пейзаж и наделяя персонажей приметами израильской идентичности. Мимолетность в его искусстве воспринимается как вечность, а вечность – как мимолетность.

Связь между фотографией и живописью и их взаимодействие с временным измерением проявилась уже в его первой работе ARK («Ноев ковчег»), которая была выставлена ​​в 2008 году на Московской биеннале современного искусства и продана Государственному музею изобразительных искусств им. А.С. Пушкина. Работа состояла из ста портретов людей с закрытыми глазами. Весьма драматичное освещение и фронтальное изображение персонажей увековечили мгновенное и рутинное – ведь именно таковым является акт, когда мы закрываем глаза; с другой стороны, автор отметил в этой работе тонкую и обманчивую грань между бодрствованием, сном и смертью. Название «Ноев ковчег» символизирует жизнь и выживание в экстремальных ситуациях, разрушение и смерть.

Портреты Лауры, Сергея и Сьюзен из серии «Слезы» (2009), выполненные Игорем вскоре после первой работы, вдохновлены стилистикой портретов голландских живописцев. Крутер останавливает слезы, катящиеся из глаз, подчеркивает густоту волос и длину шеи. Из этих портретов, снятых на темном фоне, струится дивный свет, как на полотнах старых мастеров, акцентирующий внимание на обманчиво сдержанном выражении лиц натурщиков.

Цикл работ «Модная жизнь продолжается» (Still Fashionable Life, 2017) фокусируется на увековечивании модного, современного и преходящего. С одной стороны, автор попытался уподобить его коммерческой съемке, с другой – отдать дань традиции аллегорического голландского натюрморта XVII века, известного как Vanitas («Суета сует», «ученый» или «философский» натюрморт). Временное измерение отражается в радостях материальной жизни и поклонении материальному наряду с признанием их временного существования. Появление израильского арбуза рядом с яблоками, женской обувью и ювелирными украшениями создает фотографию, сочетающую в себе локальные и универсальные ценности.

Героини серий «Девушки Каракал» (2008-2009) и COCON («Куколка») (2012-2014) – израильские женщины в некоем переходном состоянии: половое созревание, служба в армии, беременность, материнство. Молодые женщины-солдатки, проходящие воинскую службу в боевых частях, в пехотном батальоне Каракал, сняты на фоне израильских пейзажей (в Хайфе, Иерусалиме, на Мертвом море и в Иудейской пустыне). Но это не модели, это реальные девушки, выполняющие свой воинский долг наравне с мужчинами. В одной руке они держат винтовку, в другой – игрушку. Таким образом, несмотря на то, что перед вами солдатка в униформе, вы видите ее индивидуальность и женственность; вы чувствуете, что эта девочка совсем недавно играла в куклы.

В серии COCON беременные молодые женщины и матери с младенцами представлены в духе жанра «великие ню». На этих портретах присутствуют символы, указывающие на хрупкость существования и недолговечность жизни в тени смерти. Героиня работы «Хелен», молодая беременная женщина с длинными волосами, стоящая на груде камней, напоминает изображение богини Венеры на полотне «Рождение Венеры» (1879) Уильяма Адольфа Бугро. Груда камней вызывает ассоциацию с пирамидой из человеческих черепов на картине «Апофеоз войны» (1871) Василия Верещагина: символ рождения наряду с конечностью жизни. В другой работе, «Валерия», героиня лежит неподвижно с закрытыми глазами; к ее телу прижался плачущий ребенок. По словам Игоря, эта работа сделана под впечатлением картины «Социальный смотритель спит» (1995) Люсьена Фрейда, для которой тому позировала Большая Сью. Правда, там отсутствовал младенец; здесь же он есть и отождествляется с одиночеством и тревогой разлуки со спящей матерью, которая является его единственной кормилицей.

Влияние времени на тело и душу отражено в цикле фотографий без названия, где голова взрослого скрещена с телом ребенка. Феномен быстрого роста и разложения отражен также в работе «Картофель».

«Автопортрет» (2016), на котором Игорь Крутер держит на коленях отца и сына, символически открывает выставку, а также завершает ее. Преходящее и вечное отразилось в этой портретной фотографии, где индивидуальное трансформируется в коллективное, а портрет человека превращается в семейный портрет. Увы, наши родители с возрастом становятся детьми – и с этим можно только смириться.

Игорь Крутер, уроженец Одессы (1979), живет в Израиле с 1991 года. Учился в ешиве рабби Гроссмана в Мигдаль-ха-Эмек и в школе-интернате в кибуце Бейт-Зера в долине реки Иордан, где провел пять лет. Там же начал заниматься живописью, а во время службы в армии впервые принял участие в групповой выставке в Доме Шагала в Хайфе, где экспонировались его рисунки углем. В годы учебы в университете искусств ArtEZ в городе Арнем (с 2003-го по 2007-й) в Нидерландах изучал технику великих голландских живописцев и начал делать свои первые фотографии. Не случайно его фотоработы столь близки традициям голландской живописи в частности и полотнам мастеров европейского искусства в целом. В области фотографии он черпал вдохновение в творчестве Джоэла-Питера Уиткина, Яна Саудека и голландца Эрвина Олафа, чьим ассистентом был некоторое время, когда работал в его студии в Амстердаме.

Выставка Игоря Крутера «Временная вечность» откроется 7 марта в 19:00 в Grand Art Gallery в Хайфе и продлится до 15 апреля.