«Паразиты» Пон Чжун Хо
Нечто столь же прекрасное, что и «Магазинные воришки», только с бо́льшим драйвом. Начинаешь совершенно иначе воспринимать философию бытия (не азиаты мы...) и улавливать запах бедности.
«Паразиты» – первый южнокорейский фильм, удостоенный «Золотой пальмовой ветви» Каннского фестиваля. Снял шедевр Пон Чжун Хо, в привычном для себя мультижанре, а именно в жанре «пончжунхо». Как всегда, цепляет.
«Синонимы» Надава Лапида
По словам режиссера, почти всё, что происходит в фильме с Йоавом, в том или ином виде случилось с ним самим, когда он после армии приехал в Париж. У Йоава (чей тезка, библейский Йоав был главнокомандующим царя Давида, взявшим Иерусалим) – посттравма и иллюзии, замешанные на мифе о герое Гекторе, защитнике Трои. Видно, таковым он себя и воображает, когда устраивается работать охранником в израильское посольство и когда учит французский в OFII. Но ведь научиться говорить на языке великих философов еще не значит расстаться с собственной идентичностью и стать французом. Сначала надо взять другую крепость – самого себя.
«Frantz» Франсуа Озона
В этой картине сходятся черное и белое (хотя невзначай, того и гляди, вдруг проглянет цветное исподнее), витальное и мортальное, французское и немецкое. Персонажи переходят с одного языка на другой и обратно, зрят природу в цвете от избытка чувств, мерещат невесть откуда воскресших юношей, играющих на скрипке, и вообще чувствуют себя неуютно на этом черно-белом свете. Французы ненавидят немцев, а немцы французов, ибо действие происходит аккурат после Первой мировой. Разрушенный войной комфортный мир сместил систему тоник и доминант, и Франсуа Озон поочередно запускает в наши (д)уши распеваемую народным хором «Марсельезу» и исполняемую оркестром Парижской оперы «Шехерезаду» Римского-Корсакова. На территории мучительного диссонанса, сдобренного не находящим разрешения тристан-аккордом, и обретаются герои фильма. Оттого распутать немецко-французскую головоломку зрителю удается далеко не сразу.
«Патерсон» Джима Джармуша
В этом фильме всё двоится: стихотворец Патерсон и городишко Патерсон, bus driver и Адам Драйвер, волоокая иранка Лаура и одноименная муза Петрарки, японец Ясудзиро Одзу и японец Масатоси Нагасэ, черно-белые интерьеры и черно-белые капкейки, близнецы и поэты. Да, здесь все немножко поэты, и в этом как раз нет ничего странного. Потому что Джармуш и сам поэт, и фильмы свои он складывает как стихи. Звуковые картины, настоянные на медитации, на многочисленных повторах, на вроде бы рутине, а в действительности – на нарочитой простоте мироздания. Ибо любой поэт, даже если он не поэт, может начать всё с чистого листа.
«Ужасных родителей» Жана Кокто
Необычный для нашего пейзажа режиссер Гади Ролл поставил в Беэр-Шевском театре спектакль о французах, которые говорят быстро, а живут смутно. Проблемы – вечные, старые, как мир: муж охладел к жене, давно и безвозвратно, а она не намерена делить сына с какой-то женщиной, и оттого кончает с собой. Жан Кокто, драматург, поэт, эстет, экспериментатор, был знаком с похожей ситуацией: мать его возлюбленного Жана Маре была столь же эгоистичной.
Сценограф Кинерет Киш нашла правильный и стильный образ спектакля – что-то среднее между офисом, складом, гостиницей, вокзалом; место нигде. Амир Криеф и Шири Голан, уникальный актерский дуэт, уже много раз создававший настроение причастности и глубины в разном материале, достойно отыгрывает смятенный трагифарс. Жан Кокто – в Беэр-Шеве.
Новые сказки для взрослых
Хоть и пичкали нас в детстве недетскими и отнюдь не невинными сказками Шарля Перро и братьев Гримм, знать не знали и ведать не ведали мы, кто все это сотворил. А началось все со «Сказки сказок» - пентамерона неаполитанского поэта, писателя, солдата и госчиновника Джамбаттисты Базиле. Именно в этом сборнике впервые появились прототипы будущих хрестоматийных сказочных героев, и именно по этим сюжетам-самородкам снял свои «Страшные сказки» итальянский режиссер Маттео Гарроне. Правда, под сюжетной подкладкой ощутимо просматриваются Юнг с Грофом и Фрезером, зато цепляет. Из актеров, коих Гарроне удалось подбить на эту авантюру, отметим Сальму Хайек в роли бездетной королевы и Венсана Касселя в роли короля, влюбившегося в голос старушки-затворницы. Из страннейших типов, чьи портреты украсили бы любую галерею гротеска, - короля-самодура (Тоби Джонс), который вырастил блоху до размеров кабана под кроватью в собственной спальне. Отметим также невероятно красивые с пластической точки зрения кадры: оператором выступил поляк Питер Сушицки, явно черпавший вдохновение в иллюстрациях старинных сказок Эдмунда Дюлака и Гюстава Доре.
Kutiman Mix the City
Kutiman Mix the City – обалденный интерактивный проект, выросший из звуков города-без-перерыва. Основан он на понимании того, что у каждого города есть свой собственный звук. Израильский музыкант планетарного масштаба Офир Кутель, выступающий под псевдонимом Kutiman, король ютьюбовой толпы, предоставляет всем шанс создать собственный ремикс из звуков Тель-Авива – на вашей собственной клавиатуре. Смикшировать вибрации города-без-перерыва на интерактивной видеоплатформе можно простым нажатием пальца (главное, конечно, попасть в такт). Приступайте.
Видеоархив событий конкурса Рубинштейна
Все события XIV Международного конкурса пианистов имени Артура Рубинштейна - в нашем видеоархиве! Запись выступлений участников в реситалях, запись выступлений финалистов с камерными составами и с двумя оркестрами - здесь.
Альбом песен Ханоха Левина
Люди на редкость талантливые и среди коллег по шоу-бизнесу явно выделяющиеся - Шломи Шабан и Каролина - объединились в тандем. И записали альбом песен на стихи Ханоха Левина « На побегушках у жизни». Любопытно, что язвительные левиновские тексты вдруг зазвучали нежно и трогательно. Грустинка с прищуром, впрочем, сохранилась.
«Год, прожитый по‑библейски» Эя Джея Джейкобса
...где автор на один год изменил свою жизнь: прожил его согласно всем законам Книги книг.
«Подозрительные пассажиры твоих ночных поездов» Ёко Тавада
Жизнь – это долгое путешествие в вагоне на нижней полке.
Скрюченному человеку трудно держать равновесие. Но это тебя уже не беспокоит. Нельзя сказать, что тебе не нравится застывать в какой-нибудь позе. Но то, что происходит потом… Вот Кузнец выковал твою позу. Теперь ты должна сохранять равновесие в этом неустойчивом положении, а он всматривается в тебя, словно посетитель музея в греческую скульптуру. Потом он начинает исправлять положение твоих ног. Это похоже на внезапный пинок. Он пристает со своими замечаниями, а твое тело уже привыкло к своему прежнему положению. Есть такие части тела, которые вскипают от возмущения, если к ним грубо прикоснуться.
«Комедию д'искусства» Кристофера Мура
На сей раз муза-матерщинница Кристофера Мура подсела на импрессионистскую тему. В июле 1890 года Винсент Ван Гог отправился в кукурузное поле и выстрелил себе в сердце. Вот тебе и joie de vivre. А все потому, что незадолго до этого стал до жути бояться одного из оттенков синего. Дабы установить причины сказанного, пекарь-художник Люсьен Леззард и бонвиван Тулуз-Лотрек совершают одиссею по богемному миру Парижа на излете XIX столетия.
В романе «Sacré Bleu. Комедия д'искусства» привычное шутовство автора вкупе с псевдодокументальностью изящно растворяется в Священной Сини, подгоняемое собственным муровским напутствием: «Я знаю, что вы сейчас думаете: «Ну, спасибо тебе огромное, Крис, теперь ты всем испортил еще и живопись».
«Пфитц» Эндрю Крами
Шотландец Эндрю Крами начертал на бумаге план столицы воображариума, величайшего града просвещения, лихо доказав, что написанное существует даже при отсутствии реального автора. Ибо «язык есть изощреннейшая из иллюзий, разговор - самая обманчивая форма поведения… а сами мы - измышления, мимолетная мысль в некоем мозгу, жест, вряд ли достойный толкования». Получилась сюрреалистическая притча-лабиринт о несуществующих городах - точнее, существующих лишь на бумаге; об их несуществующих жителях с несуществующими мыслями; о несуществующем безумном писателе с псевдобиографией и его существующих романах; о несуществующих графах, слугах и видимости общения; о великом князе, всё это придумавшем (его, естественно, тоже не существует). Рекомендуется любителям медитативного погружения в небыть.
«Тинтина и тайну литературы» Тома Маккарти
Что такое литературный вымысел и как функционирует сегодня искусство, окруженное прочной медийной сетью? Сей непростой предмет исследует эссе британского писателя-интеллектуала о неунывающем репортере с хохолком. Появился он, если помните, аж в 1929-м - стараниями бельгийского художника Эрже. Неповторимый флёр достоверности вокруг вымысла сделал цикл комиксов «Приключения Тинтина» культовым, а его герой получил прописку в новейшей истории. Так, значит, это литература? Вроде бы да, но ничего нельзя знать доподлинно.
«Неполную, но окончательную историю...» Стивена Фрая
«Неполная, но окончательная история классической музыки» записного британского комика - чтиво, побуждающее мгновенно испустить ноту: совершенную или несовершенную, голосом или на клавишах/струнах - не суть. А затем удариться в запой - книжный запой, вестимо, и испить эту чашу до дна. Перейти вместе с автором от нотного стана к женскому, познать, отчего «Мрачный Соломон сиротливо растит флоксы», а правая рука Рахманинова напоминает динозавра, и прочая. Всё это крайне занятно, так что... почему бы и нет?
Тайские роти
Истинно райское лакомство - тайские блинчики из слоеного теста с начинкой из банана. Обжаривается блинчик с обеих сторон до золотистости и помещается в теплые кокосовые сливки или в заварной крем (можно использовать крем из сгущенного молока). Подается с пылу, с жару, украшенный сверху ледяным кокосовым сорбе - да подается не абы где, а в сиамском ресторане «Тигровая лилия» (Tiger Lilly) в тель-авивской Сароне.
Шомлойскую галушку
Легендарная шомлойская галушка (somlói galuska) - винтажный ромовый десерт, придуманный, по легенде, простым официантом. Отведать ее можно практически в любом ресторане Будапешта - если повезет. Вопреки обманчиво простому названию, сей кондитерский изыск являет собой нечто крайне сложносочиненное: бисквит темный, бисквит светлый, сливки взбитые, цедра лимонная, цедра апельсиновая, крем заварной (патисьер с ванилью, ммм), шоколад, ягоды, орехи, ром... Что ни слой - то скрытый смысл. Прощай, талия.
Бисквитную пасту Lotus с карамелью
Классическое бельгийское лакомство из невероятного печенья - эталона всех печений в мире. Деликатес со вкусом карамели нужно есть медленно, миниатюрной ложечкой - ибо паста так и тает во рту. Остановиться попросту невозможно. Невзирая на калории.
Шоколад с васаби
Изысканный тандем - горький шоколад и зеленая японская приправа - кому-то может показаться сочетанием несочетаемого. Однако распробовавшие это лакомство считают иначе. Вердикт: правильный десерт для тех, кто любит погорячее. А также для тех, кто недавно перечитывал книгу Джоанн Харрис и пересматривал фильм Жерара Кравчика.
Торт «Саркози»
Как и Париж, десерт имени французского экс-президента явно стоит мессы. Оттого и подают его в ресторане Messa на богемной тель-авивской улице ха-Арбаа. Горько-шоколадное безумие (шоколад, заметим, нескольких сортов - и все отменные) заставляет поверить в то, что Саркози вернется. Не иначе.
|
|
Ури Геллер, ложки и мир на Ближнем Востоке
29.01.2020Маша Хинич |
Найдя в серванте и положив в сумку, как талисман, завязанные бантом лет пятнадцать назад на моих глазах и подаренные мне Ури Геллером ложку с вилкой, я отправилась в Старое Яффо, в галерею «Altmans» по соседству с ремонтирующимся музеем Ури Геллера. В галерее проходит выставка работ Ури – графика, рисунки, живопись, комиксы и поразительная керамика, история которой невероятным образом связана с принцессой Дианой. Ури Геллер рассказывает, рисует, немного колдует, сгибает ложки, очаровывает, поражает и удивляет. Он невероятно энергичен, говорит одновременно с десятком людей, раздает автографы и да – гнет ложки у меня на глазах. Он успевает всё, и чудеса творит тоже. Как? Ури Геллер объясняет…
Фото: Holger Rauner
– Ури, вы просто сотканы из тайн. И еще одна тайна, возводимая на наших глазах, – это ваш музей в Яффо. Вы сказали, что музей откроется через три месяца. Что в нем будет?
– Все почему-то считают, что в музее Ури Геллера находятся вещи Ури Геллера, но это не так. 98 процентов экспонатов – это подарки, которые я получал от разных знаменитостей: Сальвадора Дали, Дэвида Боуи, Джона Леннона, Элвиса Пресли, Майкла Джексона. Да кого хотите назовите… Кадиллак мой там, тут даже моя «веспа», которую я откопал на складе, выпуска 1963-го года.
– Это ваш частный музей? Вы получили дотации от тель-авивского муниципалитета?
– Я купил это здание. И не только ничего не получил ни от кого, наоборот, сделал тут ремонт, поменял окна, помог с частью ремонта расположенному с другой стороны здания театру «Симта».
– Мы говорили о случайностях и неслучайностях. Мне кажется, то, что два частных крупных музея – ваш и Иланы Гур – находятся рядом, это неслучайность.
– О, это интересная мысль! Ты знаешь, я же верю в Каббалу.
– Что ж, разница между двумя фамилиями – Гур и Геллер – только в букве «ламед», у этой буквы большое значение… Еще вопрос: мы встречаемся с вами в галерее «Altmans», где сейчас проходит выставка, посвященная вашим работам. С вашей графикой и живописью мне уже привелось познакомиться, а вот керамику, в росписи которой чувствуются музыкальные мотивы, я увидела впервые. Такое ощущение, что здесь музыку можно потрогать, ощутить ладонями. Расскажите о ней.
– Пока мой музей ремонтируется, я, опять-таки по счастливой случайности, познакомился с этой галереей по соседству, и у нас возникла идея представить здесь мои работы. Что же касается керамики, этих расписных блюд и тарелок, то их история действительно необычна. Я был знаком в Лондоне с Мохаммедом аль-Файедом, владельцем знаменитого универмага «Harrods» (он его продал), отцом Доди аль-Файеда, друга принцессы Дианы, который погиб вместе с ней. Мохаммед увидел однажды где-то мою картину и попросил меня сделать дизайн для «фирменной» столовой посуды «Harrods» совместно с фабрикой Poole Pottery. Весь тираж этих тарелок и блюд был полностью распродан, и я забыл, что у меня сохранилось немного посуды, которые аль-Файед мне подарил. А когда приехал в Израиль, то просто нашел эти блюда и тарелки, разбирая контейнер с нашими вещами.
– Контейнер – звучит так знакомо! Вы с женой совершили алию, как принято говорить. Но, вы же израильский гражданин, родились здесь. Хотя потом жили по всему миру…
– Где я только не жил – и на Кипре, и в США, в других странах. А последние 35 лет в Англии… У меня британское подданство. Но у этой земли, у нашей страны – гигантский магнетизм, космическая энергия, которая притянула меня обратно. Я хотел вернуться к своему народу, который в прямом и переносном смысле меня создал – те люди, которые приходили здесь на мои первые выступления, именно они «сделали» Ури Геллера. Желание вернуться было чрезвычайно сильным, и мы вернулись, и счастливы здесь с женой. Мой сын остался в Англии, он прокурор в Лондоне, и вскоре станет главным прокурором Великобритании – по крайней мере, так я чувствую. А моя дочь живет в Лос-Анджелесе, у меня там две внучки – Роми и Лия. И, если у тебя тоже есть дети и внуки, ты должна им рассказать, что встречалась со мной, и что я не волшебник, но обладаю определенными качествами, которые сделали меня знаменитым.
– Подтверждение этих качеств, необычной работы мозга, можно увидеть и в видеозаписях на вашем сайте. Но давайте поговорим о ваших рисунках – они притягивают взгляд, как магнит.
– Когда я познакомился с Дали в начале 1970-х, он был от меня в восторге, и знаешь почему? Потому что Дали рисовал гнутые ложки еще в 1932 году, и теперь его картины стоят миллионы. Ему рассказали, что где-то на Святой Земле живет парень с длинными черными волосами… Он решил, что обязан со мной познакомиться, и так мы встретились: я показал ему свои рисунки, а он свел меня со своим агентом Бенджамино Леви, и тот снял студию, где я рисовал, а Леви продавал мои работы. Но я понял, что не могу делать это постоянно: сидеть, не выходя из студии месяцами, и творить. Я хотел выступать, стать частью шоу-бизнеса, мне хотелось быть богатым и знаменитым! Отчего нет – я был так молод. И тогда я стал использовать фломастеры, что позволяло мне рисовать и в самолете, и в гостинице, и на гастролях.
– И даже на салфетках в кафе…
– Да, я и это делал. Такая моя салфетка была продана за 4000 долларов.
Фото: Robin Palmer
– Как вы сами определяете свое искусство: интуитивное, нейро-графика, нейроарт, искусство спонтанное или медитативное?
– Хороший вопрос. А ты сама как бы его каталогизировала? Когда я подношу руку к бумаге, я начинаю слушать свое сознание и следую за ним. И мне очень важны цвета.
– Я бы определила эти рисунки как путь, как поиск. И вижу, что вы искали себя и в комиксах.
– О, это очень интересная тема! Но прежде всего, я хочу рассказать тебе историю о Сальвадоре Дали. Как-то он выходит из своей роскошной спальни, держа в руках хрустальный шар, и протягивает его мне со словами: «Я хочу, чтоб он был твой, он прежде принадлежал Леонардо да Винчи». Я был потрясен, не поверил, решив, что он меня разыгрывает, но подыграл ему – «Боже мой, ты даришь мне хрустальный шар, принадлежавший Леонардо да Винчи!!!». Положил этот шар в бардачок своего кадиллака и забыл о нем. А кадиллак путешествовал по музеям всего мира.
Три с половиной года назад, перед нашей алией, я как-то открываю «Times» и читаю историю о том, что на чердаке найдена картина «Спаситель мира» кисти Леонардо да Винчи – изображение Иисуса Христа, который держит в руках «мой» шар! Тогда я понял, что Дали меня не обманывал. И позвонил своему другу в Ашдод, у которого стоял мой кадиллак с хрустальным шаром в бардачке, и сказал ему: «Немедленно вытащи шар!». Сейчас он в музее за бронированным стеклом.
А теперь о комиксах. В 1975 году я встретил писателя Стэна Ли, придумавшего Marvel Comics – Супермена, Вандервумен… Он был так поражен, когда я согнул его ложку, что сказал, что обязан сделать меня героем комикса, помощником супергероя. И спросил меня, какой образ я больше всего люблю? Я ответил – Daredevil. И Стэнли сказал: ты поможешь Daredevil спасти город. И вот я, Ури Геллер, – единственный человек, который может спасти город, находящийся в опасности! Я появился на сотнях обложек журналов по всему миру!
– Вы скучаете по тому времени? По тому безостановочному экшну?
-– Конечно! Каждый певец или музыкант, политик или спортсмен любит экшн. Если Фрэнка Синатру спросили бы: «не устал ли ты петь», что бы он ответил?
– Недавно вы подали заявку на работу в британском правительстве после того, как главный советник премьер-министра Бориса Джонсона призвал «странных людей» подавать заявки на работу. Вы предложили им использовать ваши «подлинные телепатические силы и экстрасенсорные способности, подтвержденные Моссадом, ЦРУ и Пентагоном». Вы собрались стать придворным шутом при английском королевском дворе?
– Между прочим, я подарил Борису Джонсону ложку, которая прежде принадлежала Голде Меир! Борис Джонсон ищет людей, которые могут мыслить нестандартно, ищет людей «с видением», провидцев, и, когда он опубликовал это объявление, употребил слово «weirdo», что означает «странный», «не от мира сего». Как только меня не называют – «волшебник», «гуру», «пророк», «менталист»… Так что я заполнил бланк-анкету на занятие этой должности, потому что подумал, что могу быть полезным британскому правительству – все-таки мы прожили там 35 лет… И эта история разлетелась по всему миру, как только о ней стало известно журналистам. Даже в Японии об этом написали. И, если мою кандидатуру утвердят, то речь идет о том, что я останусь жить в Израиле и стану посланником Британии на Ближнем Востоке, консультантом по внешним связям. Я думаю, что смогу достичь здесь мира.
Фото: Robin Palmer
– Последний вопрос – вы выпускаете свою линию очков? На дужке ваших очков написано «Uri Geller».
– Мне эти очки подарил владелец небольшой фирмы в Голландии по производству очков. В один прекрасный день он вдруг прислал мне шесть пар очков с моим именем.
– Так это просто еще один подарок, который вы сможете выставить в своем музее?
– Нет, это я не стану выставлять. И передай мне, пожалуйста, ложку… |
|
|
Элишева Несис.
«Стервозное танго»
|