Даян, Моро, «Израильская Камерата»

40 лет водил Бирон оркестрантов по пустыне, и вывел формулу: игру их не способен испортить ни один дирижёр. Как бы тот ни старался.
Вот что за оркестр такой, ума не приложу. Даже самый-самый другой оркестр при плохом дирижере звучит паршиво.
А вот «Израильской Камерате» музыка как-то имманентно присуща. Оттого и внешние воздействия нипочем.

Вчера вот, скажем, они так Моцарта играли – Симфонию № 36, «Линцскую», что, казалось, за пультом стоит по меньшей мере Тосканини. Хотя всё было с точностью до наоборот.

Еще интересно: ни в каком самом-самом другом оркестре не приходилось слышать в одном концерте двух выдающихся солистов подряд; а тут один за другим – Рои Даян на своей мандолине (казалось, уже никому не превзойти его, он столько всего выхватил из неаполитанских потемок) и Эдгар Моро на виолончели, который всех прочих представителей профессии давно перерос.

Так вот, Рои Даян в свою мандолину явно влюблен – он играет на ней с такой страстью, которая, несомненно, понравилась бы самому капитану Корелли. Подобное ощущение от игры на непривычном для академических концертов инструменте я испытывала лишь однажды, слушая бандонеониста Марио Стефано Пьетродарки – когда перед глазами разворачивался акт любви с первичными эротическими признаками, и длиться он мог бесконечно.

Играл Рои Второй концерт для мандолины с оркестром Раффаэле Калаче по прозвищу «Паганини мандолины» (Рои Даяна, кстати, называют «Израильским Паганини мандолины»), славного представителя неаполитанской семьи мастеров мандолины и гитар. И, знаете, сразу чувствовалось, что опус сей написан человеком, глубоко знавшим реальные возможности инструмента. Музыка Калаче мелодична, жива, порой весьма пронзительна, порой игрива; и еще она очень итальянская – а еще больше неаполитанская, со всем свойственным той остроумием и изяществом. При этом в материале Концерта присутствует изрядная степень сложности, поскольку Калаче изобрел новые техники, включающие двух-, трех- и даже четырехструнное тремоло, пиццикато для левой и правой руки, глиссандо, арпеджио и двухголосную игру, требующую декоративных щипков для сопровождения темы тремоло. И еще он вытянул гриф мандолины и внес еще пару-тройку изменений в ее голос и фигуру, умудрившись придать инструменту динамический диапазон и тональный контраст. Короче говоря, Калаче был не только Паганини мандолины, но и ее Страдивари.

У Даяна мандолина была то нежной и капризной, как у Ватто, то миром, разложенным на плоскости, как у Брака. О невероятной технике и изобретательности музыканта и вовсе говорить излишне. Ах да, он, Рои Даян, молодой и очень собой пригожий, родом из Беэр-Шевы, выпускник Академии музыки и танца в Иерусалиме, а сейчас живет и учится в Льеже. В наших широтах играет досадно редко – придется искать его в Европе.

У Эдгара Моро особенно западают в душу низкие ноты – недоумеваю до сих пор, как ему может быть всего 30 лет, ибо эти ноты весомы, как у столетнего мудреца, зрелы, как не у мальчика, но мужа, и речисты, будто Демосфена слушаешь. В Моро вообще есть что-то чудесное от эллинов и от Старого Света, есть энигма и интрига; внешне он похож на поэта эпохи Шуберта и Бёрнса, а может, и Кэрролла – из-за присутствия чудесатости.

Казалось бы, слышанные-переслышанные чайковские Вариации на тему рококо – да куда там. С первых же фраз – отличие личности, самость, свое музыкальное чутье. Оттого и темпы свои, и агогика; когда надо – глубоко прочувствовано, прямое попадание в душу; когда надо – невероятно быстро, оттого особенно волнующе; ну а в низком регистре вообще грандиозно. Знакомая тема с вариациями обретала то более мрачный, чем привычно, оттенок, то более вдохновенный, в итоге – апофеоз выразительности. О высочайшем владении всеми тонкостями вибрато можно и вовсе оды слагать. Ну и подаренная отцом-антикваром виолончель работы Давида Текклера (1711 года рождения) звучит так прекрасно, что не нужно вам никаких Страдивари и прочих дель Джезу.

Понятно, что «Израильская Камерата» вступает с любым солистом в алхимию, к тому же с каждым – в индивидуальную.
Про 40 лет – это «Камерата», учиненная любезным нашему сердцу Авнером Бироном, уже столько сезонов отыграла, и становится день ото дня только лучше. Да вы, наверное, и сами слышали.

Тель-Авивский музей искусств, 24 мая 2024

Фото автора