home
Что посмотреть

«Паразиты» Пон Чжун Хо

Нечто столь же прекрасное, что и «Магазинные воришки», только с бо́льшим драйвом. Начинаешь совершенно иначе воспринимать философию бытия (не азиаты мы...) и улавливать запах бедности. «Паразиты» – первый южнокорейский фильм, удостоенный «Золотой пальмовой ветви» Каннского фестиваля. Снял шедевр Пон Чжун Хо, в привычном для себя мультижанре, а именно в жанре «пончжунхо». Как всегда, цепляет.

«Синонимы» Надава Лапида

По словам режиссера, почти всё, что происходит в фильме с Йоавом, в том или ином виде случилось с ним самим, когда он после армии приехал в Париж. У Йоава (чей тезка, библейский Йоав был главнокомандующим царя Давида, взявшим Иерусалим) – посттравма и иллюзии, замешанные на мифе о герое Гекторе, защитнике Трои. Видно, таковым он себя и воображает, когда устраивается работать охранником в израильское посольство и когда учит французский в OFII. Но ведь научиться говорить на языке великих философов еще не значит расстаться с собственной идентичностью и стать французом. Сначала надо взять другую крепость – самого себя.

«Frantz» Франсуа Озона

В этой картине сходятся черное и белое (хотя невзначай, того и гляди, вдруг проглянет цветное исподнее), витальное и мортальное, французское и немецкое. Персонажи переходят с одного языка на другой и обратно, зрят природу в цвете от избытка чувств, мерещат невесть откуда воскресших юношей, играющих на скрипке, и вообще чувствуют себя неуютно на этом черно-белом свете. Французы ненавидят немцев, а немцы французов, ибо действие происходит аккурат после Первой мировой. Разрушенный войной комфортный мир сместил систему тоник и доминант, и Франсуа Озон поочередно запускает в наши (д)уши распеваемую народным хором «Марсельезу» и исполняемую оркестром Парижской оперы «Шехерезаду» Римского-Корсакова. На территории мучительного диссонанса, сдобренного не находящим разрешения тристан-аккордом, и обретаются герои фильма. Оттого распутать немецко-французскую головоломку зрителю удается далеко не сразу. 

«Патерсон» Джима Джармуша

В этом фильме всё двоится: стихотворец Патерсон и городишко Патерсон, bus driver и Адам Драйвер, волоокая иранка Лаура и одноименная муза Петрарки, японец Ясудзиро Одзу и японец Масатоси Нагасэ, черно-белые интерьеры и черно-белые капкейки, близнецы и поэты. Да, здесь все немножко поэты, и в этом как раз нет ничего странного. Потому что Джармуш и сам поэт, и фильмы свои он складывает как стихи. Звуковые картины, настоянные на медитации, на многочисленных повторах, на вроде бы рутине, а в действительности – на нарочитой простоте мироздания. Ибо любой поэт, даже если он не поэт, может начать всё с чистого листа.

«Ужасных родителей» Жана Кокто

Необычный для нашего пейзажа режиссер Гади Ролл поставил в Беэр-Шевском театре спектакль о французах, которые говорят быстро, а живут смутно. Проблемы – вечные, старые, как мир: муж охладел к жене, давно и безвозвратно, а она не намерена делить сына с какой-то женщиной, и оттого кончает с собой. Жан Кокто, драматург, поэт, эстет, экспериментатор, был знаком с похожей ситуацией: мать его возлюбленного Жана Маре была столь же эгоистичной.
Сценограф Кинерет Киш нашла правильный и стильный образ спектакля – что-то среднее между офисом, складом, гостиницей, вокзалом; место нигде. Амир Криеф и Шири Голан, уникальный актерский дуэт, уже много раз создававший настроение причастности и глубины в разном материале, достойно отыгрывает смятенный трагифарс. Жан Кокто – в Беэр-Шеве.

Новые сказки для взрослых

Хоть и пичкали нас в детстве недетскими и отнюдь не невинными сказками Шарля Перро и братьев Гримм, знать не знали и ведать не ведали мы, кто все это сотворил. А началось все со «Сказки сказок» - пентамерона неаполитанского поэта, писателя, солдата и госчиновника Джамбаттисты Базиле. Именно в этом сборнике впервые появились прототипы будущих хрестоматийных сказочных героев, и именно по этим сюжетам-самородкам снял свои «Страшные сказки» итальянский режиссер Маттео Гарроне. Правда, под сюжетной подкладкой ощутимо просматриваются Юнг с Грофом и Фрезером, зато цепляет. Из актеров, коих Гарроне удалось подбить на эту авантюру, отметим Сальму Хайек в роли бездетной королевы и Венсана Касселя в роли короля, влюбившегося в голос старушки-затворницы. Из страннейших типов, чьи портреты украсили бы любую галерею гротеска, - короля-самодура (Тоби Джонс), который вырастил блоху до размеров кабана под кроватью в собственной спальне. Отметим также невероятно красивые с пластической точки зрения кадры: оператором выступил поляк Питер Сушицки, явно черпавший вдохновение в иллюстрациях старинных сказок Эдмунда Дюлака и Гюстава Доре.
Что послушать

Kutiman Mix the City

Kutiman Mix the City – обалденный интерактивный проект, выросший из звуков города-без-перерыва. Основан он на понимании того, что у каждого города есть свой собственный звук. Израильский музыкант планетарного масштаба Офир Кутель, выступающий под псевдонимом Kutiman, король ютьюбовой толпы, предоставляет всем шанс создать собственный ремикс из звуков Тель-Авива – на вашей собственной клавиатуре. Смикшировать вибрации города-без-перерыва на интерактивной видеоплатформе можно простым нажатием пальца (главное, конечно, попасть в такт). Приступайте.

Видеоархив событий конкурса Рубинштейна

Все события XIV Международного конкурса пианистов имени Артура Рубинштейна - в нашем видеоархиве! Запись выступлений участников в реситалях, запись выступлений финалистов с камерными составами и с двумя оркестрами - здесь.

Альбом песен Ханоха Левина

Люди на редкость талантливые и среди коллег по шоу-бизнесу явно выделяющиеся - Шломи Шабан и Каролина - объединились в тандем. И записали альбом песен на стихи Ханоха Левина «На побегушках у жизни». Любопытно, что язвительные левиновские тексты вдруг зазвучали нежно и трогательно. Грустинка с прищуром, впрочем, сохранилась.
Что почитать

«Год, прожитый по‑библейски» Эя Джея Джейкобса

...где автор на один год изменил свою жизнь: прожил его согласно всем законам Книги книг.

«Подозрительные пассажиры твоих ночных поездов» Ёко Тавада

Жизнь – это долгое путешествие в вагоне на нижней полке.

Скрюченному человеку трудно держать равновесие. Но это тебя уже не беспокоит. Нельзя сказать, что тебе не нравится застывать в какой-нибудь позе. Но то, что происходит потом… Вот Кузнец выковал твою позу. Теперь ты должна сохранять равновесие в этом неустойчивом положении, а он всматривается в тебя, словно посетитель музея в греческую скульптуру. Потом он начинает исправлять положение твоих ног. Это похоже на внезапный пинок. Он пристает со своими замечаниями, а твое тело уже привыкло к своему прежнему положению. Есть такие части тела, которые вскипают от возмущения, если к ним грубо прикоснуться.

«Комедию д'искусства» Кристофера Мура

На сей раз муза-матерщинница Кристофера Мура подсела на импрессионистскую тему. В июле 1890 года Винсент Ван Гог отправился в кукурузное поле и выстрелил себе в сердце. Вот тебе и joie de vivre. А все потому, что незадолго до этого стал до жути бояться одного из оттенков синего. Дабы установить причины сказанного, пекарь-художник Люсьен Леззард и бонвиван Тулуз-Лотрек совершают одиссею по богемному миру Парижа на излете XIX столетия.
В романе «Sacré Bleu. Комедия д'искусства» привычное шутовство автора вкупе с псевдодокументальностью изящно растворяется в Священной Сини, подгоняемое собственным муровским напутствием: «Я знаю, что вы сейчас думаете: «Ну, спасибо тебе огромное, Крис, теперь ты всем испортил еще и живопись».

«Пфитц» Эндрю Крами

Шотландец Эндрю Крами начертал на бумаге план столицы воображариума, величайшего града просвещения, лихо доказав, что написанное существует даже при отсутствии реального автора. Ибо «язык есть изощреннейшая из иллюзий, разговор - самая обманчивая форма поведения… а сами мы - измышления, мимолетная мысль в некоем мозгу, жест, вряд ли достойный толкования». Получилась сюрреалистическая притча-лабиринт о несуществующих городах - точнее, существующих лишь на бумаге; об их несуществующих жителях с несуществующими мыслями; о несуществующем безумном писателе с псевдобиографией и его существующих романах; о несуществующих графах, слугах и видимости общения; о великом князе, всё это придумавшем (его, естественно, тоже не существует). Рекомендуется любителям медитативного погружения в небыть.

«Тинтина и тайну литературы» Тома Маккарти

Что такое литературный вымысел и как функционирует сегодня искусство, окруженное прочной медийной сетью? Сей непростой предмет исследует эссе британского писателя-интеллектуала о неунывающем репортере с хохолком. Появился он, если помните, аж в 1929-м - стараниями бельгийского художника Эрже. Неповторимый флёр достоверности вокруг вымысла сделал цикл комиксов «Приключения Тинтина» культовым, а его герой получил прописку в новейшей истории. Так, значит, это литература? Вроде бы да, но ничего нельзя знать доподлинно.

«Неполную, но окончательную историю...» Стивена Фрая

«Неполная, но окончательная история классической музыки» записного британского комика - чтиво, побуждающее мгновенно испустить ноту: совершенную или несовершенную, голосом или на клавишах/струнах - не суть. А затем удариться в запой - книжный запой, вестимо, и испить эту чашу до дна. Перейти вместе с автором от нотного стана к женскому, познать, отчего «Мрачный Соломон сиротливо растит флоксы», а правая рука Рахманинова напоминает динозавра, и прочая. Всё это крайне занятно, так что... почему бы и нет?
Что попробовать

Тайские роти

Истинно райское лакомство - тайские блинчики из слоеного теста с начинкой из банана. Обжаривается блинчик с обеих сторон до золотистости и помещается в теплые кокосовые сливки или в заварной крем (можно использовать крем из сгущенного молока). Подается с пылу, с жару, украшенный сверху ледяным кокосовым сорбе - да подается не абы где, а в сиамском ресторане «Тигровая лилия» (Tiger Lilly) в тель-авивской Сароне.

Шомлойскую галушку

Легендарная шомлойская галушка (somlói galuska) - винтажный ромовый десерт, придуманный, по легенде, простым официантом. Отведать ее можно практически в любом ресторане Будапешта - если повезет. Вопреки обманчиво простому названию, сей кондитерский изыск являет собой нечто крайне сложносочиненное: бисквит темный, бисквит светлый, сливки взбитые, цедра лимонная, цедра апельсиновая, крем заварной (патисьер с ванилью, ммм), шоколад, ягоды, орехи, ром... Что ни слой - то скрытый смысл. Прощай, талия.

Бисквитную пасту Lotus с карамелью

Классическое бельгийское лакомство из невероятного печенья - эталона всех печений в мире. Деликатес со вкусом карамели нужно есть медленно, миниатюрной ложечкой - ибо паста так и тает во рту. Остановиться попросту невозможно. Невзирая на калории.

Шоколад с васаби

Изысканный тандем - горький шоколад и зеленая японская приправа - кому-то может показаться сочетанием несочетаемого. Однако распробовавшие это лакомство считают иначе. Вердикт: правильный десерт для тех, кто любит погорячее. А также для тех, кто недавно перечитывал книгу Джоанн Харрис и пересматривал фильм Жерара Кравчика.

Торт «Саркози»

Как и Париж, десерт имени французского экс-президента явно стоит мессы. Оттого и подают его в ресторане Messa на богемной тель-авивской улице ха-Арбаа. Горько-шоколадное безумие (шоколад, заметим, нескольких сортов - и все отменные) заставляет поверить в то, что Саркози вернется. Не иначе.

И на кресте, и под крестом: «Диалоги кармелиток» в Израильской опере

29.05.2024

Музыка Пуленка подпускает к себе не всех, но на сей раз сложилось.

Ранее «Диалоги кармелиток» в Израиле никогда не ставились, хотя странно слегка – учитывая, что речь тут идет о монахинях ордена, чья история началась на нашей с вами Святой Земле, на горе Кармель. Вот и в опере Пуленка действие разворачивается в монастыре босых кармелиток в Компьене; а рассказывается здесь реальная история шестнадцати монахинь, казненных во время якобинского террора за свою веру. Происходит сия печаль в последние дни Французской революции, когда антиклерикализм достигает своего пика, а монахини-кармелитки принимают обет мученичества. В финале они одна за другой отправляются на гильотину.

Примечательно, что Пуленк эту оперу писал в Рокамадурском монастыре, куда совершил паломничество после кончины друга и где вел по-монашески затворнический образ жизни. И посвятил «Диалоги» Монтеверди, Мусоргскому (речитативность-то и подливает масла в огонь), Верди и Дебюсси. Интересный и немного запутанный ход.

Музыка оперы тесно связана с католической традицией богослужебного пения, по сути, ее можно поставить в один ряд со Страстями (per viam, многие вокальные партии напоминают страстную молитву). И вот что еще интересно: каждая из носительниц кармелитской рясы в тот или иной момент оказывается наедине с оркестром – и ведет интимный диалог с музыкой.

Режиссер постановки, француз Оливье Пи поставил притчу о вере, страхе и смуте по-своему, причем чем дальше, тем затейливей. Фрески, живые картины, вертеп «Сцена Рождества», «Благовещение», «Тайная вечеря»… Чада Евы как ангелы и как птицы, и кресты, и распятия. Страх перед жизнью и свобода выбора. Liberté. Égalité. Анатомия страха.

«Если эта пьеса о страхе, то также, и в особенности, по-моему, о благодати и передаче благодати. Вот почему мои кармелитки взойдут на эшафот с необычайным спокойствием и уверенностью», – писал Пуленк.

                                Photo by Yossi Zwecker

Но ведь и другое вспоминается. «Ни кровавый дождь не шел с неба, ни солнце не обагрялось кровью, ни огненные камни не падали из воздуха, ни другого чего-либо необыкновенного в каком-нибудь отношении не было заметно. Многоногая и многорукая правда, не шевельнув пальцем, подкралась к нам совершенно беззвучными шагами». И наши соседи-изуверы вспоминаются – многорукое и многоногое зло, nomen illis legio.

Здесь нет привычных арий и дуэтов, а есть именно диалоги – женские диалоги, как был женский монолог в «Человеческом голосе». К тому же «Диалоги кармелиток» – это еще и опера, в которой, как пошутил ее автор, мы находим одновременно «Амнерис, Дездемону, Кундри, Таис и Церлину». Они все были у нас вчера вечером – Пуленк ведь имел в виду не просто характеры, но типы голосов: сопрано лирическое и драматическое, и меццо, и альт. Бланш – Таис, мадам Лидуан – Дездемона, мадам де Круасси – Амнерис, мать Мария – Кундри, Констанс – Церлина.

О том, что запомнилось: раздвижные декорации в оттенках гризайля, белого и черного (всё как бы фанерное, всё понарошку, и всё это движется) с проемом в форме креста, неживые деревья с обрубленными ветками; мистерии, сопровождаемые антифонным пением; смерть первой настоятельницы, увиденная сверху: поначалу та будто пригвождена к стене оком Бога, а затем распята на своем вертикальном ложе, как Христос на кресте; метаморфоза, случившаяся с сестрами-кармелитками в тюрьме, где они вдруг предстают коротко остриженными; и – самое щемящее – последняя Голгофа: уход обезглавленных монахинь в бесконечность звездного неба. В глубину. В космос.

                               Photo by Yossi Zwecker

Зрителя-слушателя Оливье Пи оставляет на полпути между небесно-возвышенными молитвами и земным насилием революции. Сценография же Пьера-Андре Вайца явно вдохновлена немецким экспрессионистским кинематографом 1920-х годов. Добавьте сюда свет Бертрана Килли, острый, как лезвие гильотины. И дилемму: либо свобода тела, либо свобода духа.

Главная героиня, Бланш де ла Форс (Яэль Левита) – пугливая молодая девушка из благородных, для которой мир «подобен стихии, в которой она не может жить». Оттого она удаляется в монастырь, однако вместо того чтобы найти там убежище, ей придется научиться преодолевать не только свои страхи перед жизнью, но и страх перед смертью (и преодолела ведь в конце концов!). Мадам Лидуан, вторую настоятельницу, вынужденную повести своих «дорогих дочерей» на мученическую смерть, трогательно представила Алла Василевицкая. Первая настоятельница, мадам де Круасси в исполнении альта Шай Блох впечатлила мощным голосом и артистическими данными; устрашающая сцена ее агонии, где она прикована к вертикальной кровати, висящей в глубине сцены, незабываема (вот ведь, уже второй раз вспоминаю). Мать Марию убедительно изобразила меццо-сопрано Анат Чарны, а сестру Констанс – сопрано Шира Печорник, и была она прелестной, нежной и хрупкой, как дорогой фарфор. И очень наивной, и юной, но именно она привносила свет и надежду в эту мрачную историю, неуловимую, как мыльные пузыри, которые девушка неожиданно пускает вместо того, чтобы мыть пол. Все партии, отмечу, драматически индивидуализированы. Забавно, насколько широкий диапазон темпераментов можно обнаружить в женском монастыре: вдохновенная экзальтация одной послушницы, спонтанность и уязвимость другой, поразительная страстность третьей…

                             Photo by Yossi Zwecker

Неплохо спели тенора – шевалье де ла Форс в обличье Пьера-Антуана Шомайена и священник в исполнении Энтони Уэбба. Ну и, разумеется, наш вечный любимец Одед Райх, потрясающий баритон, который на сей раз оказался злодеем-революционером.

Дирижер Ашер Фиш искусно воссоздает невероятной красоты музыку Пуленка – и показывает, насколько многослойна эта музыкальная драма. Ришонский симфонический оркестр с первых же нот погружает в просторный звуковой мир пуленковского шедевра. Следует учесть, что хоровые и ансамблевые эпизоды оперы написаны на литургические тексты и вообще сильно напоминают литургические песнопения, plainsong (стиль унисонной несопровождаемой вокальной музыки, используемой в средневековой церкви). Так вот, хоры, дуэты, речитативы, пение a capella – всё было органично и прекрасно, духовно и очень естественно.

                                  Photo by Yossi Zwecker

Но совсем уж мурашки по коже – это, конечно, последняя сцена, сцена казни. Где в оркестре всякий раз раздается лязг гильотины – страшный кластер там-тама, молота, тарелок и колоколов. А монахини, поющие молитву Salve Regina (количество голосов в предсмертном хоре последовательно уменьшается), поочередно склоняют головы в разные стороны, а потом оборачиваются то ли ангелами, то ли птицами, и растворяются в звездном небе.

Молитва обрывается на полуслове.

P.S. Всем еще не побывавшим нужно молиться, чтоб достать билеты на оставшиеся четыре спектакля.


  КОЛЛЕГИ  РЕКОМЕНДУЮТ
  КОЛЛЕКЦИОНЕРАМ
Элишева Несис.
«Стервозное танго»
ГЛАВНАЯ   О ПРОЕКТЕ   УСТАВ   ПРАВОВАЯ ИНФОРМАЦИЯ   РЕКЛАМА   СВЯЗАТЬСЯ С НАМИ  
® Culbyt.com
© L.G. Art Video 2013-2024
Все права защищены.
Любое использование материалов допускается только с письменного разрешения редакции.
programming by Robertson