Красный квадрат, солнечный круг: «Castor» Авшалома Поллака

Смыслов во всем, что ставит Авшалом Поллак, столько же, сколько температур – от огненно-ледяной до теплонепроницаемой. Попасть в такой климат уже счастье, ибо раскрепощенное сознание диктует раскрепощенное тело, а там, глядишь, и сам запляшешь под старый патефон, и пространство твоих внутренних переживаний станет внешним.

Нужно, пожалуй, обуздать перо, но на бумагу так и просится первый мем христианства «Верую, либо абсурдно» – Credo quia absurdum est, приписываемый Тертуллиану. То есть следует верить тому, что противоразумно, а, возможно, только этому и следует верить.

Но прежде придется поверить своим глазам, потому что его, Авшалома, «Castor» – это сопереживающие друг другу цвета Мондриана, которые вдруг решили сдвинуться с места. И распавшееся состояние покоя с острова кубофутуризма, и супрематизм Малевича, и его цветовые антиподы – видимые проявления движения. К слову, Малевич полагал, что разум – тоже признак безумия. Вот вам и credo quia ineptum.

Угадывание смысла при просмотре авшаломовых ребусов доставляет несказанное удовольствие, хотя сам Поллак говорит: «Я склонен размывать любой сюжет настолько, насколько могу, ибо он всякий раз может развиваться в разных направлениях. Любое определение ограничивает; право выбора интерпретации и смысла, включая название «Castor», я оставляю за зрителем».

Итак, очередной балет-загадка от Авшалома Поллака: Кастор – звезда, Кастор – сын Зевса и Леды или речь о латинском названии бобра? Как бы там ни было, в состав звездной системы Castor вошли: прекрасная старая планета, на которой живут патефон, крутящий раритетные пластинки, телефон, звонящий часто, но безответно, Мондриан с Малевичем, Елена Троянская с Клитемнестрой, Кастор с Поллуксом, Зевс собственной персоной (в халате и шлепанцах) и прочие чудики, у которых абсолютно всё пластически непредсказуемо.

По-научному: звезда Кастор, которую также называют альфой Близнецов, является уникальным небесным телом, под чьим управлением находятся аж целых 16 объектов, причем не только планеты. Это полноценная звездная система, говорят астрономы, и мы им верим.

По-волшебному: Авшалом Поллак придумал еще одно магическое действо (других у него не бывает), где полюбившийся нам талисман труппы Цви Фишзон в халате и шлепанцах танцует очень по-своему. На той самой планете, с которой взаимодействуют красные чашки – стоящие, лежащие, в воздухе и на земле. А может, это красные карлики, которые вращаются вокруг других планет в касторовой галактике, главных и второстепенных? По-научному их называют Аб и Бб, но есть еще Са и Сб – два красных карлика, вращающихся между собой.

Расстояние от нас до звезды Кастор составляет почти пятьдесят световых лет.

Тут можно застрять в красном квадрате, спрятаться за солнечным кругом, угодить в полиэтиленовый пакет на тележке. У всего есть своя форма и пластика – будь то предмет или человек разумный; каждое па – словно движение кисти художника. Из импульса рождается движение, направление, напряжение. Свой сон записывал Шопен на черной выпилке пюпитра, свой сон записывает Авшалом на сцене из красного, черного и синего. Обнажается чувство – обнажается тело, движется по кругу – две пары близнецов, Кастор и Клитемнестра, Елена и Поллукс. А может, и вовсе не они.

Танцовщики Avshalom Pollak Dance Theater двигают чужими ногами и головами, совершают массу изобретательных движений, в том числе партерных; накручивают витки вокруг орбиты, вращаются вокруг главного светила, пленяя телесной экспрессией, изломами корпуса, плетением ног. Язык тела, как всегда у Авшалома, исходит из текста – не только из движения; он вновь и вновь изобретает язык тела с подтекстом. Ни дать ни взять кинетическая поэзия, где всё скользит и трансформируется, где вербальное соотнесено с графическим и символическим, телесным и музыкальным; символическое опять же может быть явлено в подтексте.

И вот что любопытно: самой яркой звездой в созвездии альфа Близнецов является Поллукс. Это если по-научному. А по поллаковски – все-таки Кастор, который выглядит многим заманчивее оранжевого сверхгиганта. К тому же Кастор сияет так ярко, что наблюдать за ним можно невооруженным глазом. И именно Кастор задает направление другим небесным телам в созвездии.

Авшалом Поллак не скрывает любви к раньшему времени, когда не было офисных костюмов и назойливо звонящих телефонов, когда танцевали не тивидэнс, а благородно разворачивали ножки в a la seconde, когда не подрос еще офисный планктон в костюмах-тройках, а были люди, которые ходили нагишом. И атрибутами их были, как у братьев-близнецов, утренняя и вечерняя звезда, да пурпурная хламида, да заостренные шапки-пилосы в виде яичной скорлупы, который Авшалом заменил красные кубами и спрятал туда головы.

Раньшее время – это и Древняя Греция, по которой бродят кентавры и амфисбены, гекатонхейры и дракайны, ну и прочие териоморфные существа из подзабытой мифологии; сознание разглядело также гигантского спрута. И просто время старое и доброе, когда люди слушали пластинки и обходились без телефонов. 

По-мифологическому: Кастор и Поллукс – это братья Диоскуры, сыновья Зевса и Леды, рожденные из яйца. По другим сведениям, Поллукс – сводный брат-близнец Кастора, ибо родился от другого отца. У Авшалома Поллака оба рождаются из прозрачного целлофана – Цви Фишзон ввозит на сцену замотанных в целлофан зародышей на тележках, они выпутываются из оного и расправляют крылья (apropos, Зевс-то летал на свидание с Ледой под видом лебедя). Согласно мифологии, братья совершали многие подвиги и искренне любили друг друга; в награду за столь искреннюю братскую любовь Зевс поместил образ Диоскуров на небо в созвездие Близнецы.

А еще, отмечает Авшалом, Кастор – это латинское название бобра. Бобер считается одним из самых умных животных и самым талантливым строителем в природе (куда там человеку). «Бобры – социальные существа, живущие колониями, каждая семья живет в своей хатке, сделанной из палок и ветвей. В колонии царит социальная иерархия, и бобры сотрудничают между собой в добыче пищи, уходе за детенышами и строительстве плотин. Без совместной работы и тесной координации между участниками группы построенные ими плотины будут хрупкими и не выдержат сильных водных течений».

Здесь звучит музыка Баха, на фоне которой щебечут птицы и издает диковинные звуки многовековая фауна. И Нино Рота звучит, и Винк Кларк – это когда танцуют про раньшее время; и Падеревский с Кейджем – когда уже про наше. Довольно интригующие комбинации, доложу я вам: авангардный польский композитор Игнаций Падеревский в тандеме с британской танцевальной музыкой 1930-х годов, Иоганн Себастьян Бах в сочетании с Джоном Кейджем, ведущей фигурой послевоенного авангарда, который также сыграл важную роль в развитии современного танца благодаря своей связи с хореографом Мерсом Каннингемом.

Кажется, будто этот дивный балет посвящен хрупким связям между нами – а может быть, и другим вещам. Самым разным. Главное же тут, как всегда у Авшалома, – сокрушительное обаяние бытия.

Саундтрек спектакля, как и прочее, тоже создал он, Авшалом Поллак. Он такой же, как его балет – графичный и загадочный, гипнотический и контрастный, причем последнее касается и лексики, и темпа, и эмоций; и еще здесь на каждом шагу подстерегают неожиданности. Партерные соло фантастически рифмуются с дуэтами, вертикаль – с горизонталью и диагональю, асимметричность общего рисунка скрадывается цветовой аскезой (красный и серо-синий в декорациях, красный, белый, черный и цвет тела в костюмах). Красноречивые фразы тела с квадратной головой не менее любопытны, чем тела с головою круглой, их па слегка коварны в своей нарочитой легкости – причем любые конечности переплетаются тут с легкостью не меньшей.

И – приоткрою секрет, так уж и быть, – Кастора и Поллукса иногда танцуют девушки. Пластически остро, щекотливо, графично и ошеломляюще радикально. Сплетаясь в одно тело, размножая конечности и складываясь в геометрические фигуры. Иногда они зеркально друг в друге отражаются – и перестают быть близнецами. 

На выходе – поразительный визуальный шедевр в духе Мондриана и Малевича. Хотя сравнения Авшалому не грозят. Потому что в мире нет ничего подобного.

Где посмотреть? Тель-Авивский музей искусств. Когда? 4 декабря в 20:30. Как? Озаботившись билетами вот тут.

Фотографии предоставлены Avshalom Pollak Dance Theater