Голова хореографа Гранхоя

Датский гость фестиваля Tel-Aviv Dance – коллектив «Granhoj Dans», отец-основатель которого неравнодушен к чужим альтер эго (равно как и к своему собственному), к греческим вазам и к хорошей музыке

Переженить танцоров, художников, дизайнеров, музыкантов и певцов – идея не новая, но остромодный коллектив из Дании доводит ее до той степени органичности, когда на свет рождается невиданный доселе жанр. Именно для них – танцоров, художников, музыкантов и певцов числом 12 – поставил свой аукнувшийся Леонардом Коэном оммаж «Dance me to the end on/off love» хореограф Палле Гранхой. Посвящен спектакль, соответственно, канадскому патриарху бард-рока, писателю, поэту и дзен-буддисту, чей хит «Dance Me to the End of Love» («Танцуй со мной до конца любви») давно уже вошел в пантеон вечных.

Спектакль «Dance me to the end on/off love» в каком-то смысле можно назвать автобиографическим: Палле Гранхой погружается в вакханалию воспоминаний о своей жизни через собственные произведения. С другой стороны, это некий овизуаленный портрет Леонарда Коэна, неожиданная интерпретация вселенной великого певца/творца: Палле Гранхой тем и знаменит, что (в отличие от коллег) все дальше удаляется от абстракций к конкретным, личным историям. На сей раз он разбирает по косточкам стиль песен Коэна, его стихов и афоризмов, переносит его на язык пластики и одаривает новыми смыслами. Текст становится видимым – через граффити; музыка звучит в иной аранжировке, порой – в исполнении оркестра; драма усиливается, элегическое настроение сменяется ошарашенной эйфорией. Там, где песни Коэна застенчивы и сдержанны, Гранхой вопиет об их печали и красоте в полный голос.

Сам хореограф периодически появляется из-за кулис, рисуя в воздухе руками и телом огненные линии и зигзаги. Более того, Гранхой – словно возвращая кармические долги – выносит на сцену скульптурную копию собственной головы, которая то становится опорой пирамиды, то обретает ноги, руки и туловище, то множится, рассыпается по земле, подобно оторванным головам старых кукол, в которые уже никто не играет… Из простого визуального эффекта муляж головы превращается в некий символ, инспирирующий множество ассоциаций. С черепом бедного Йорика, скажем – учитывая датское происхождение ее обладателя. Тем более что сам глава (или в данном случае уместнее голова?) «Granhoj Dans» не отказывается от метафоры о бренности бытия: «Я просто хотел показать, что все аспекты человеческого бытия кристаллизуются через неразрывную связь между печалью и любовью».

Вторая работа Палле Гранхоя, ожидаемая на тель-авивском фестивале, называется «Мужчины и Малер» («Men & Mahler»). Задействованы здесь 8 мускулистых танцовщиков, а также тонкокостная актриса, которая обращается к публике с просьбой позволить ей… побыть мужчиной. Ибо в сильном поле ее привлекают: а) физическая сила, б) возможность жить полноценной жизнью без оглядки на предрассудки, в) способность запросто починить любую вещь, г) прекрасное тело. Мужчин она разглядывает с дотошностью энтомолога, однако их непонятные игры так и остаются для нее загадкой.

На фоне малеровской «Песни о Земле» и «Песен об умерших детях» полуголые танцовщики меряются силами, противопоставляя слабости – физическую выносливость, принимая позы борцов, нарисованных на греческих вазах. Порой на сцене возникают две певицы, поющие a capella и выполняющие функцию хора из древнегреческой трагедии. Пение их изводит уши, оно высокопарно и душераздирающе – однако смена «живых картин» из стройных мачо, занятых отправлением архетипических маскулинных ритуалов, снижает трагический пафос. Учтите также, что вся восьмерка связана канатами и ютится на хилой деревянной дощечке. Так на болезненную музыку Малера накладывается юмористическая хореография, культивируемая Гранхоем: он ведь из тех шутов королевства Датского, что с годами затмевают правителей.

Вообще-то Палле Гранхой славен в балетном мире придуманным им же «методом обструкции»: эффект его заключается в том, что при помощи техники противодействия рождается необычная эстетика. К примеру, в определенной фазе движения один танцовщик сдерживает другого – хватает за руку или за ногу, создавая ему «препятствие». Тот же обязан при этом выдать некое оригинальное па – в меру своих ограниченных возможностей. Таким образом, создается новая танцевальная фраза, которая опять-таки наталкивается на препятствие. В другой постановке Гранхой сковывает движения танцовщиков, облачая их в резиновые гидрокостюмы, и так далее. «Препятствием» может выступать и пространство – однажды хореограф установил осветительные приборы прямо на сцене, так что танцующим попросту негде было развернуться. По словам автора «метода обструкции», это не просто техника, это – философия. «Физические ограничения сковывают свободу личности, – говорит он. – Таким образом, я подхожу с архитектуре тела с точки зрения концептуальных, личностных препятствий. Моя техника обструкции – это противоположность хореографии. Я затрудняю движения исполнителей, в то время как традиционная хореография основана на создании, со-творении движений».

Детям до 16: в обоих спектаклях «Granhoj Dans» присутствуют фрагменты, где танцовщики дефилируют полностью обнаженными.

«Dance me to the end on/off love» можно посмотреть в центре Сюзан Далаль 10 мая в 17:00 и 21:00, «Мужчин и Малера» – там же, 11 мая в 21:00 и 12 мая в 19:00. Заказ билетов по телефону 03-5105656.

Фото: Per Victor