Петер Якобсон: «Общепринятые понятия – это уже история»

«Современный балет, как и жизнь сама по себе, – это смесь разных вещей», – говорит шведский хореограф Петер Якобсон, с 2011 года руководящий труппой Вallet de Lorraine во французском городе Нанси.

Сохранившая имперский стиль и блеск при нервной подвижной хореографии contemporary, эта труппа тяготеет к синтезу разных видов искусства. Сам же Петер Якобсон, всегда идущий против общепризнанных норм и общепринятых понятий, образование получил самое что ни на есть классическое – в Академии русского балета имени Вагановой в Санкт-Петербурге, а также в Королевской балетной школе Швеции и в Школе американского балета. Позже он танцевал у Твайлы Тарп и Мерса Каннингема, а в конце 1990-х начал пробовать себя в качестве хореографа-постановщика спектаклей и мюзиклов. С 1999 по 2002 годы был художественным руководителем Шведского Королевского балета. Продюсировал многие знаменитые постановки, занимался художественными инсталляциями, курировал необычные арт- и видео-проекты. В 2005 году совместно с хореографом Томасом Келеем и видеохудожником Фредериком Ретманом придумал перформанс «Ночная жизнь» с элементами танца и видео, сотрудничал с проектом «Сцентрифуга», основанным на принципах (или их отсутствии) свободного искусства современного танца, главным правилом которого является нарушение всех и всяческих правил. Резкий сдвиг произошел, когда Якобсону предложили руководить Национальным балетом Лотарингии – слегка уже замшелым оплотом классики, детищем знатока старинного танца Пьера Лакотта. С приходом Якобсона труппа была «перепрофилирована» и вскоре стала центром местного экспериментального танца.

В середине июля мы сможем наблюдать в исполнении Вallet de Lorraine программу одноактных спектаклей выдающихся современных хореографов – «В комнате наверху» американки Твайлы Тарп на музыку Филиппа Гласса, где артисты, вопреки закону всемирного тяготения, парят над сценой, воспевая оду движению жизни с истинно американским оптимизмом; «Sounddance» («Танец звуков») – инструментальную хореографическую сюиту Мерса Каннингема на музыку Дэвида Тюдора и «The vile parody of address» Уильяма Форсайта на музыку «Хорошо темперированного клавира» Баха в исполнении Глена Гульда.

- Петер, вы учились во многих балетных школах и академиях, в том числе и в Академии Русского балета имени Вагановой в Санкт-Петербурге. Насколько важно танцорам сегодня иметь классическую подготовку?

- Танец – это язык. Вы сами выбираете, какой язык учить – китайский или английский, хотя в будущем может пригодиться все и к будущему надо быть готовыми. Я считаю, что современный танцовщик, исполнитель contemporary, может обойтись и без классической подготовки. Все зависит от того, какой вид танца вы будете исполнять. В какой-то момент принимается решение, что именно ты хочешь делать, чем ты хочешь заниматься и как ты хочешь танцевать. Очень важно развивать различные техники. И я надеюсь, что чем больше современного танца видит публика, чем больше она понимает современную технику и современные идеи. Новое пугает, но надо не бояться, а совершенствоваться, учиться друг у друга. Современный танец – это вопросы. А классический балет – это тезисы: правильно или неправильно. Это разные стандарты. Балет развивался и сильно изменился. Я считаю, что чем бы ты ни занимался – балетом, модерном, любым современным танцем, всегда нужно задавать вопросы, ставить задачи, думать о том, что ты делаешь, учить не только позиции, но и моторику танца.

- Дайте советы тем, кто хочет стать профессиональным танцором. Какую жизнь он должен вести?

- Самую обычную, нормальную – то есть работать, развлекаться, не забывать спать и есть. И самое главное, чрезвычайно важное – очень много учиться… Кто-то когда-то сказал: если ты не должен этого делать, не делай этого. Вот то, что действительно важно. Чтобы стать профессионалом в балете, нужно очень сильно любить свое дело. Важна не только техника, но и ежедневные тренировки. Это не простая профессия, но поистине сказочная. Жизнь сама по себе – это смесь разных вещей! И потому профессиональному танцору в современном мире очень важно познать самого себя, понять, чего он хочет и что он может, что ему нравится, что кажется интересным. Очень важно получать удовольствие от танца. Мы – очень молодая компания. Средний возраст танцовщиков в Вallet de Lorraine – 24 года. Так что у них еще все впереди.

- Вы сами танцевали в свое время в Нью-Йорке в ансамблях Твайлы Тарп и Мерса Каннингема.  Каково теперь представлять их работы во Франции в качестве руководителя театра?

- Сегодня у меня более объективный взгляд на их творчество, мне легче оценить историческую важность их хореографии, чем раньше, когда я был танцором в их труппах. Я составил программу для нашего театра в Нанси именно с исторической точки зрения на важность современного танца – абстрактного танца-путешествия, танца-предвкушения, танца-поиска. И мне также было важно показать высокую техничность этих балетов.

- Что вам лично дали встречи с этими великими хореографами 20 века?

- Они абсолютно изменили мою жизнь, мою философию. Повлияли на мое развитие и стали частью моей индивидуальности. Я встретился с ними, когда был немногим старше 20 лет. Сегодняшний я – это их заслуга. Я выбрал возможность работать с ними, а они выбрали меня. Во многом мои идеи, ожидания, стремления сделать что-то лучше, идут от Мерса Каннингема и Твайлы Тарп. Я не верю в предопределенность, но судьба позволила мне показать другим знаковые работы, вошедшие в историю танца.

- Вы привнесли немало нового в репертуар труппы Вallet de Lorraine с целью познакомить французов с новейшей хореографией, но вместе с тем сохранили часть классического репертуара: наследие прежних руководителей труппы Пьера Лакотта, ученика Сержа Лифаря и Любови Егоровой (и здесь просматривается «русский» след) и Дидье Дешампа. В каких пропорциях вам удается сохранять баланс «классика-модерн»?

- Легендарный классический танцовщик Пьер Лакотт перестал руководить балетом Лотарингии 15 лет назад. Я не сохранил в репертуаре ни одной его постановки, только несколько работ Дидье Дешана. Хореографы и танцовщики сегодня – это балетные сейсмографы реальности. Нам необходима легкая ирония над цитируемыми классическими па и над балетом вообще, хотя классика остается источником для разностилевых интерпретаций. Для нас метафорический образ и смысл танца – в попытке взлететь, оторваться от земли и преодолеть свою природу. Мне важна уже классика модерна. При этом я показываю «исторические» спектакли, но есть большая разница между постановками историческими и классическими. В исторически значимых балетах много новаторства, а в классике – много дидактики. Мне важен новый язык танца – надо быть готовым к будущему.

Вallet de Lorraine – национальная компания, и потому нам необходимо работать с новым языком творчества, точнее, говорить на многих языках. Вот объяснение того, почему я ввожу в репертуар столь много зарубежной хореографии – в том числе, кстати, израильской. В наш репертуар включены два балета Эмануэля Гата, а в следующем сезоне мы будем работать над постановкой Итамара Сарусси.

- Балетные гастроли в Израиле часты, наша страна лежит на перепутье гастрольных маршрутов. На ваш взгляд, межконтинентальный хореографический обмен – явление коммерческое или творческое?

- Коммерческий успех балетной постановки во многом зависит от настроения публики, но мне лично важен уровень исполнения, профессионализм моих артистов, хотя без любви зала нам не обойтись. Не стоит ностальгировать по прошлому: если в людях воспитано глубокое понимание танца, то, несмотря на классические традиции, они смогут принять и остросовременный балет.

Фото: Лорен Филипп