«Паразиты» Пон Чжун Хо
Нечто столь же прекрасное, что и «Магазинные воришки», только с бо́льшим драйвом. Начинаешь совершенно иначе воспринимать философию бытия (не азиаты мы...) и улавливать запах бедности.
«Паразиты» – первый южнокорейский фильм, удостоенный «Золотой пальмовой ветви» Каннского фестиваля. Снял шедевр Пон Чжун Хо, в привычном для себя мультижанре, а именно в жанре «пончжунхо». Как всегда, цепляет.
«Синонимы» Надава Лапида
По словам режиссера, почти всё, что происходит в фильме с Йоавом, в том или ином виде случилось с ним самим, когда он после армии приехал в Париж. У Йоава (чей тезка, библейский Йоав был главнокомандующим царя Давида, взявшим Иерусалим) – посттравма и иллюзии, замешанные на мифе о герое Гекторе, защитнике Трои. Видно, таковым он себя и воображает, когда устраивается работать охранником в израильское посольство и когда учит французский в OFII. Но ведь научиться говорить на языке великих философов еще не значит расстаться с собственной идентичностью и стать французом. Сначала надо взять другую крепость – самого себя.
«Frantz» Франсуа Озона
В этой картине сходятся черное и белое (хотя невзначай, того и гляди, вдруг проглянет цветное исподнее), витальное и мортальное, французское и немецкое. Персонажи переходят с одного языка на другой и обратно, зрят природу в цвете от избытка чувств, мерещат невесть откуда воскресших юношей, играющих на скрипке, и вообще чувствуют себя неуютно на этом черно-белом свете. Французы ненавидят немцев, а немцы французов, ибо действие происходит аккурат после Первой мировой. Разрушенный войной комфортный мир сместил систему тоник и доминант, и Франсуа Озон поочередно запускает в наши (д)уши распеваемую народным хором «Марсельезу» и исполняемую оркестром Парижской оперы «Шехерезаду» Римского-Корсакова. На территории мучительного диссонанса, сдобренного не находящим разрешения тристан-аккордом, и обретаются герои фильма. Оттого распутать немецко-французскую головоломку зрителю удается далеко не сразу.
«Патерсон» Джима Джармуша
В этом фильме всё двоится: стихотворец Патерсон и городишко Патерсон, bus driver и Адам Драйвер, волоокая иранка Лаура и одноименная муза Петрарки, японец Ясудзиро Одзу и японец Масатоси Нагасэ, черно-белые интерьеры и черно-белые капкейки, близнецы и поэты. Да, здесь все немножко поэты, и в этом как раз нет ничего странного. Потому что Джармуш и сам поэт, и фильмы свои он складывает как стихи. Звуковые картины, настоянные на медитации, на многочисленных повторах, на вроде бы рутине, а в действительности – на нарочитой простоте мироздания. Ибо любой поэт, даже если он не поэт, может начать всё с чистого листа.
«Ужасных родителей» Жана Кокто
Необычный для нашего пейзажа режиссер Гади Ролл поставил в Беэр-Шевском театре спектакль о французах, которые говорят быстро, а живут смутно. Проблемы – вечные, старые, как мир: муж охладел к жене, давно и безвозвратно, а она не намерена делить сына с какой-то женщиной, и оттого кончает с собой. Жан Кокто, драматург, поэт, эстет, экспериментатор, был знаком с похожей ситуацией: мать его возлюбленного Жана Маре была столь же эгоистичной.
Сценограф Кинерет Киш нашла правильный и стильный образ спектакля – что-то среднее между офисом, складом, гостиницей, вокзалом; место нигде. Амир Криеф и Шири Голан, уникальный актерский дуэт, уже много раз создававший настроение причастности и глубины в разном материале, достойно отыгрывает смятенный трагифарс. Жан Кокто – в Беэр-Шеве.
Новые сказки для взрослых
Хоть и пичкали нас в детстве недетскими и отнюдь не невинными сказками Шарля Перро и братьев Гримм, знать не знали и ведать не ведали мы, кто все это сотворил. А началось все со «Сказки сказок» - пентамерона неаполитанского поэта, писателя, солдата и госчиновника Джамбаттисты Базиле. Именно в этом сборнике впервые появились прототипы будущих хрестоматийных сказочных героев, и именно по этим сюжетам-самородкам снял свои «Страшные сказки» итальянский режиссер Маттео Гарроне. Правда, под сюжетной подкладкой ощутимо просматриваются Юнг с Грофом и Фрезером, зато цепляет. Из актеров, коих Гарроне удалось подбить на эту авантюру, отметим Сальму Хайек в роли бездетной королевы и Венсана Касселя в роли короля, влюбившегося в голос старушки-затворницы. Из страннейших типов, чьи портреты украсили бы любую галерею гротеска, - короля-самодура (Тоби Джонс), который вырастил блоху до размеров кабана под кроватью в собственной спальне. Отметим также невероятно красивые с пластической точки зрения кадры: оператором выступил поляк Питер Сушицки, явно черпавший вдохновение в иллюстрациях старинных сказок Эдмунда Дюлака и Гюстава Доре.
Kutiman Mix the City
Kutiman Mix the City – обалденный интерактивный проект, выросший из звуков города-без-перерыва. Основан он на понимании того, что у каждого города есть свой собственный звук. Израильский музыкант планетарного масштаба Офир Кутель, выступающий под псевдонимом Kutiman, король ютьюбовой толпы, предоставляет всем шанс создать собственный ремикс из звуков Тель-Авива – на вашей собственной клавиатуре. Смикшировать вибрации города-без-перерыва на интерактивной видеоплатформе можно простым нажатием пальца (главное, конечно, попасть в такт). Приступайте.
Видеоархив событий конкурса Рубинштейна
Все события XIV Международного конкурса пианистов имени Артура Рубинштейна - в нашем видеоархиве! Запись выступлений участников в реситалях, запись выступлений финалистов с камерными составами и с двумя оркестрами - здесь.
Альбом песен Ханоха Левина
Люди на редкость талантливые и среди коллег по шоу-бизнесу явно выделяющиеся - Шломи Шабан и Каролина - объединились в тандем. И записали альбом песен на стихи Ханоха Левина « На побегушках у жизни». Любопытно, что язвительные левиновские тексты вдруг зазвучали нежно и трогательно. Грустинка с прищуром, впрочем, сохранилась.
«Год, прожитый по‑библейски» Эя Джея Джейкобса
...где автор на один год изменил свою жизнь: прожил его согласно всем законам Книги книг.
«Подозрительные пассажиры твоих ночных поездов» Ёко Тавада
Жизнь – это долгое путешествие в вагоне на нижней полке.
Скрюченному человеку трудно держать равновесие. Но это тебя уже не беспокоит. Нельзя сказать, что тебе не нравится застывать в какой-нибудь позе. Но то, что происходит потом… Вот Кузнец выковал твою позу. Теперь ты должна сохранять равновесие в этом неустойчивом положении, а он всматривается в тебя, словно посетитель музея в греческую скульптуру. Потом он начинает исправлять положение твоих ног. Это похоже на внезапный пинок. Он пристает со своими замечаниями, а твое тело уже привыкло к своему прежнему положению. Есть такие части тела, которые вскипают от возмущения, если к ним грубо прикоснуться.
«Комедию д'искусства» Кристофера Мура
На сей раз муза-матерщинница Кристофера Мура подсела на импрессионистскую тему. В июле 1890 года Винсент Ван Гог отправился в кукурузное поле и выстрелил себе в сердце. Вот тебе и joie de vivre. А все потому, что незадолго до этого стал до жути бояться одного из оттенков синего. Дабы установить причины сказанного, пекарь-художник Люсьен Леззард и бонвиван Тулуз-Лотрек совершают одиссею по богемному миру Парижа на излете XIX столетия.
В романе «Sacré Bleu. Комедия д'искусства» привычное шутовство автора вкупе с псевдодокументальностью изящно растворяется в Священной Сини, подгоняемое собственным муровским напутствием: «Я знаю, что вы сейчас думаете: «Ну, спасибо тебе огромное, Крис, теперь ты всем испортил еще и живопись».
«Пфитц» Эндрю Крами
Шотландец Эндрю Крами начертал на бумаге план столицы воображариума, величайшего града просвещения, лихо доказав, что написанное существует даже при отсутствии реального автора. Ибо «язык есть изощреннейшая из иллюзий, разговор - самая обманчивая форма поведения… а сами мы - измышления, мимолетная мысль в некоем мозгу, жест, вряд ли достойный толкования». Получилась сюрреалистическая притча-лабиринт о несуществующих городах - точнее, существующих лишь на бумаге; об их несуществующих жителях с несуществующими мыслями; о несуществующем безумном писателе с псевдобиографией и его существующих романах; о несуществующих графах, слугах и видимости общения; о великом князе, всё это придумавшем (его, естественно, тоже не существует). Рекомендуется любителям медитативного погружения в небыть.
«Тинтина и тайну литературы» Тома Маккарти
Что такое литературный вымысел и как функционирует сегодня искусство, окруженное прочной медийной сетью? Сей непростой предмет исследует эссе британского писателя-интеллектуала о неунывающем репортере с хохолком. Появился он, если помните, аж в 1929-м - стараниями бельгийского художника Эрже. Неповторимый флёр достоверности вокруг вымысла сделал цикл комиксов «Приключения Тинтина» культовым, а его герой получил прописку в новейшей истории. Так, значит, это литература? Вроде бы да, но ничего нельзя знать доподлинно.
«Неполную, но окончательную историю...» Стивена Фрая
«Неполная, но окончательная история классической музыки» записного британского комика - чтиво, побуждающее мгновенно испустить ноту: совершенную или несовершенную, голосом или на клавишах/струнах - не суть. А затем удариться в запой - книжный запой, вестимо, и испить эту чашу до дна. Перейти вместе с автором от нотного стана к женскому, познать, отчего «Мрачный Соломон сиротливо растит флоксы», а правая рука Рахманинова напоминает динозавра, и прочая. Всё это крайне занятно, так что... почему бы и нет?
Тайские роти
Истинно райское лакомство - тайские блинчики из слоеного теста с начинкой из банана. Обжаривается блинчик с обеих сторон до золотистости и помещается в теплые кокосовые сливки или в заварной крем (можно использовать крем из сгущенного молока). Подается с пылу, с жару, украшенный сверху ледяным кокосовым сорбе - да подается не абы где, а в сиамском ресторане «Тигровая лилия» (Tiger Lilly) в тель-авивской Сароне.
Шомлойскую галушку
Легендарная шомлойская галушка (somlói galuska) - винтажный ромовый десерт, придуманный, по легенде, простым официантом. Отведать ее можно практически в любом ресторане Будапешта - если повезет. Вопреки обманчиво простому названию, сей кондитерский изыск являет собой нечто крайне сложносочиненное: бисквит темный, бисквит светлый, сливки взбитые, цедра лимонная, цедра апельсиновая, крем заварной (патисьер с ванилью, ммм), шоколад, ягоды, орехи, ром... Что ни слой - то скрытый смысл. Прощай, талия.
Бисквитную пасту Lotus с карамелью
Классическое бельгийское лакомство из невероятного печенья - эталона всех печений в мире. Деликатес со вкусом карамели нужно есть медленно, миниатюрной ложечкой - ибо паста так и тает во рту. Остановиться попросту невозможно. Невзирая на калории.
Шоколад с васаби
Изысканный тандем - горький шоколад и зеленая японская приправа - кому-то может показаться сочетанием несочетаемого. Однако распробовавшие это лакомство считают иначе. Вердикт: правильный десерт для тех, кто любит погорячее. А также для тех, кто недавно перечитывал книгу Джоанн Харрис и пересматривал фильм Жерара Кравчика.
Торт «Саркози»
Как и Париж, десерт имени французского экс-президента явно стоит мессы. Оттого и подают его в ресторане Messa на богемной тель-авивской улице ха-Арбаа. Горько-шоколадное безумие (шоколад, заметим, нескольких сортов - и все отменные) заставляет поверить в то, что Саркози вернется. Не иначе.
|
|
В Бадене под Веной
05.08.2014Лина Гончарская |
Баден под Веной – курортный городок, приложенный к буржуазной столице. Baden bei Wien – так именуют его в официальных документах во избежание путаницы с Баденом швейцарским и Баденом германским. Исполненная винтажного шарма водолечебница и впрямь находится под самым боком у Вены – на обычном автобусе отсюда можно за каких-нибудь 40 минут добраться до Венской оперы.
Кажется, будто здесь законсервировано прекрасное и эфемерное прошлое Австро-Венгерской империи – чистенький, отреставрированный, избыточно-изящный Баден в полной мере позволяет ощутить вкус истории. Здесь люди в вечерних нарядах стоят в очереди на концерт в понтовом бутик-отеле под прозрачным атриумом – рудиментом замка эпохи Возрождения. Здесь аккуратные дамы и господа элегантного возраста танцуют вальсы в летнем кафе у озера. Здесь городской бомонд в курортном парке, вооружившись программками, чинно внимает сахарным мелодиям Штрауса и Легара. Здесь никуда не нужно спешить и невозможно никуда опоздать – разве что в магазины, которые закрываются непривычно рано.
Этот город беседует с вами на гипнотическом языке. И вы, навесив на лицо выражение предельной заинтересованности, умиляетесь ладно пригнанным друг к другу кремовым домам и виллам в стиле бидермайер, Dreifaltigkeitssäule – барочной колонне Святой Троицы, напоминающей взбитые сливки, идиллическим дворикам и всем без разбору городским обитателям, благословляющим чистоту своего буржуазного рая.
«Вы из?.. Израиля? Чудесная страна, только страшновато там сейчас» – жители Австрии, не допускающей в свои пределы арабских «беженцев», открыто нам симпатизируют. Милый дедушка со скамеечки в городском розарии предлагает сделать фото: «Ну, чистый Голливуд! Софи Лорен и Кэри Грант!» (мои параметры Софи явно уступают, но все равно чертовски приятно). А вечером в том же розарии мы будем наблюдать, как безмятежные дамы танцуют со своими спутниками вальс – в мажоре, ах, в мажоре, – и думать о своем миноре и о том, что вот такой она должна быть, жизнь…
Ночью по венскому телевизионному каналу транслируют «Орфея и Эвридику» Глюка с контртенором Беджуном Мета – племянником Зубина, значит. Сей непростой оперный спектакль примечателен тем, что шел один-единственный раз, без публики – а исключительно для того, чтобы из него сделали фильм. Снимали его без дублей, в барочном театре замка в Чешском Крумлове аккурат к 300-летию со дня рождения Глюка, которое отмечается в нынешнем году. Использовались при этом все помещения замка – и сцена, и закулисье, и лестницы, и подвалы. Иллюзорный мир барочного театра воплощают оркестранты в напудренных париках и камзолах – в старинном замке полностью сохранилось сценическое оборудование, костюмы и реквизит. Пляска фурий отчего-то напоминает танец зомби из Thriller'а Майкла Джексона. Ко всему прочему, в новой постановке Ондрея Хавелки Орфей понимает, что Эвридика его – сущая дура, в отличие от шаловливой девицы-Амура. И что любовь к этой дурехе приснилась ему в страшном сне. Оттого окидывает трагическим взором призрачный Элизиум – и уходит по длинному тоннелю в никуда. Хочется думать, что не в Аид.
Баден – очень австрийский город. Упоминание об императоре Франце Иосифе подкарауливает вас за каждым поворотом, особенно в знаменитом Венском лесу. Таблички с указателями «Franz Joseph Museum» охотно сообщают: налево пойдешь – туда попадешь, направо – тоже. Мы музей так и не нашли – ни справа, ни слева, хотя забрались довольно высоко. Зато обнаружили веселую компанию хасидов с чадами и домочадцами. Единоверцы устроили в Венском лесу пикник, однако в ответ на вопрос, где же все-таки находится искомый музей, недоуменно пожали плечами.
Чтобы попасть в Венский лес, надобно миновать курортный парк, он же Курпарк. По левую сторону от входа бросается в глаза крупнейшее в Европе казино, по правую – забавный памятник: абсолютно голый всадник пристально вглядывается в дальние дали. На другом памятнике, повыше, Штраус-старший по-отечески положил руку на плечо соратнику по вальсам Йозефу Ланнеру – странно, но Штраус-младший, сочинивший «Сказки Венского леса» и избравший Баден местом действия «Летучей мыши», в парке отсутствует. Если вскарабкаться еще выше, на одном из лесных маршрутов вы упретесь в «Беседку Бетховена», откуда открывается отличный вид на город. Кстати, именно в Бадене «боннский глухой» написал «Торжественную мессу» и большую часть Девятой симфонии. В том числе «Оду к радости» – оное чувство непременно возникает при виде пересекающих лесные тропинки пугливых белок. Не омрачает радости и тот факт, что здешние белки, в отличие от обитательниц лондонского Гайд-парка, вовсе не стремятся полакомиться орехами у вас с руки.
Герр Бетховен, к слову, посещал Баден не менее 15 раз, надеясь излечиться от всяческих хворей – в том числе от надвигающейся глухоты. Чаще всего он останавливался в доме № 10 по Ратхаузгассе, где ныне размещается его дом-музей. Остальные шесть адресов с именем композитора разбросаны по городу – на его временное пребывание в том или ином особнячке указывают мемориальные доски. Поговаривают, что Бетховен был трудным постояльцем, поэтому редко кто из владельцев домов соглашался сдать ему свою недвижимость в аренду вторично. Однако именно он в тандеме с итальянским скрипачом Джованни Баттиста Полледро дал 6 августа 1812 года благотворительный концерт «в пользу несчастных жителей Бадена, пострадавших от пожара». На сохранившейся афише той поры имеется умилительная приписка: «Благотворительная цель этого мероприятия не позволяет ограничить вашу щедрость определенной ценой билетов».
По Венскому лесу хочется бродить до изнеможения – обойти его невозможно, но попробовать стоит. А затем, попивая крем-соду в парковом кафе, послушать вальсы в исполнении городского симфонического оркестра. Играют музыканты в Летнем театре, открытом в 1841 году для того, чтобы слушатели, наслаждаясь прекрасным, могли курить.
В одном из особнячков расположилась русская библиотека, внесенная в реестр мэрии как одна из главных городских достопримечательностей. Хотя самая главная – помимо леса и прочей парковой зелени – это, безусловно, термы. Термальный курорт Баден славится множеством лечебных минеральных источников. Местные жители поведали, что вода из этих источников не утекает в никуда, но орошает местные виноградники (вино здесь, кстати, отменное). Одна из лучших купален города – термальный комплекс «Штрандбад», расположенный напротив отеля Schlosshotel Oth, где мы, собственно, и остановились.
Schlosshotel Oth – старинный семейный отель, коим владеют ныне две леди из Екатеринбурга. Очарование имперского стиля придает ему особый уют – отель был построен в XIX веке, затем переходил от одного почтенного семейства к другому, славился отменной кухней и пышной верандой. Персонал здесь на редкость дружелюбный, номера прелестны – особенно если учесть, что с балконов открывается вид на Венский лес. Обаятельный директор Schlosshotel Oth Марио Хофбауэр – истинный австриец, несмотря на имя героя «Тоски» – лично принимает гостей днем и ночью. Марио служит в отеле уже 20 лет, хотя сейчас ему всего 35. И вдохновенно рассказывает о том, как когда-то начинал здесь поваром, затем был призван в армию – но вернулся.
Всем постояльцам отеля предоставляется бесплатный вход в купальни «Штрандбад» – с песчаным пляжем, бассейнами для плавания и бассейнами с термальной водой. Взрослых привлекают подводные массажи различной конфигурации, детей – водные горки и водные ежики для щекотания детских поп. В общем, искушенная публика разных возрастов получит здесь немало удовольствий: как известно, дьявол кроется в деталях.
(О внутренних дьяв… то бишь демонах Дэмиена – читайте дальше)
Фото автора |
|
|
Элишева Несис.
«Стервозное танго»
|