home
Что посмотреть

«Паразиты» Пон Чжун Хо

Нечто столь же прекрасное, что и «Магазинные воришки», только с бо́льшим драйвом. Начинаешь совершенно иначе воспринимать философию бытия (не азиаты мы...) и улавливать запах бедности. «Паразиты» – первый южнокорейский фильм, удостоенный «Золотой пальмовой ветви» Каннского фестиваля. Снял шедевр Пон Чжун Хо, в привычном для себя мультижанре, а именно в жанре «пончжунхо». Как всегда, цепляет.

«Синонимы» Надава Лапида

По словам режиссера, почти всё, что происходит в фильме с Йоавом, в том или ином виде случилось с ним самим, когда он после армии приехал в Париж. У Йоава (чей тезка, библейский Йоав был главнокомандующим царя Давида, взявшим Иерусалим) – посттравма и иллюзии, замешанные на мифе о герое Гекторе, защитнике Трои. Видно, таковым он себя и воображает, когда устраивается работать охранником в израильское посольство и когда учит французский в OFII. Но ведь научиться говорить на языке великих философов еще не значит расстаться с собственной идентичностью и стать французом. Сначала надо взять другую крепость – самого себя.

«Frantz» Франсуа Озона

В этой картине сходятся черное и белое (хотя невзначай, того и гляди, вдруг проглянет цветное исподнее), витальное и мортальное, французское и немецкое. Персонажи переходят с одного языка на другой и обратно, зрят природу в цвете от избытка чувств, мерещат невесть откуда воскресших юношей, играющих на скрипке, и вообще чувствуют себя неуютно на этом черно-белом свете. Французы ненавидят немцев, а немцы французов, ибо действие происходит аккурат после Первой мировой. Разрушенный войной комфортный мир сместил систему тоник и доминант, и Франсуа Озон поочередно запускает в наши (д)уши распеваемую народным хором «Марсельезу» и исполняемую оркестром Парижской оперы «Шехерезаду» Римского-Корсакова. На территории мучительного диссонанса, сдобренного не находящим разрешения тристан-аккордом, и обретаются герои фильма. Оттого распутать немецко-французскую головоломку зрителю удается далеко не сразу. 

«Патерсон» Джима Джармуша

В этом фильме всё двоится: стихотворец Патерсон и городишко Патерсон, bus driver и Адам Драйвер, волоокая иранка Лаура и одноименная муза Петрарки, японец Ясудзиро Одзу и японец Масатоси Нагасэ, черно-белые интерьеры и черно-белые капкейки, близнецы и поэты. Да, здесь все немножко поэты, и в этом как раз нет ничего странного. Потому что Джармуш и сам поэт, и фильмы свои он складывает как стихи. Звуковые картины, настоянные на медитации, на многочисленных повторах, на вроде бы рутине, а в действительности – на нарочитой простоте мироздания. Ибо любой поэт, даже если он не поэт, может начать всё с чистого листа.

«Ужасных родителей» Жана Кокто

Необычный для нашего пейзажа режиссер Гади Ролл поставил в Беэр-Шевском театре спектакль о французах, которые говорят быстро, а живут смутно. Проблемы – вечные, старые, как мир: муж охладел к жене, давно и безвозвратно, а она не намерена делить сына с какой-то женщиной, и оттого кончает с собой. Жан Кокто, драматург, поэт, эстет, экспериментатор, был знаком с похожей ситуацией: мать его возлюбленного Жана Маре была столь же эгоистичной.
Сценограф Кинерет Киш нашла правильный и стильный образ спектакля – что-то среднее между офисом, складом, гостиницей, вокзалом; место нигде. Амир Криеф и Шири Голан, уникальный актерский дуэт, уже много раз создававший настроение причастности и глубины в разном материале, достойно отыгрывает смятенный трагифарс. Жан Кокто – в Беэр-Шеве.

Новые сказки для взрослых

Хоть и пичкали нас в детстве недетскими и отнюдь не невинными сказками Шарля Перро и братьев Гримм, знать не знали и ведать не ведали мы, кто все это сотворил. А началось все со «Сказки сказок» - пентамерона неаполитанского поэта, писателя, солдата и госчиновника Джамбаттисты Базиле. Именно в этом сборнике впервые появились прототипы будущих хрестоматийных сказочных героев, и именно по этим сюжетам-самородкам снял свои «Страшные сказки» итальянский режиссер Маттео Гарроне. Правда, под сюжетной подкладкой ощутимо просматриваются Юнг с Грофом и Фрезером, зато цепляет. Из актеров, коих Гарроне удалось подбить на эту авантюру, отметим Сальму Хайек в роли бездетной королевы и Венсана Касселя в роли короля, влюбившегося в голос старушки-затворницы. Из страннейших типов, чьи портреты украсили бы любую галерею гротеска, - короля-самодура (Тоби Джонс), который вырастил блоху до размеров кабана под кроватью в собственной спальне. Отметим также невероятно красивые с пластической точки зрения кадры: оператором выступил поляк Питер Сушицки, явно черпавший вдохновение в иллюстрациях старинных сказок Эдмунда Дюлака и Гюстава Доре.
Что послушать

Kutiman Mix the City

Kutiman Mix the City – обалденный интерактивный проект, выросший из звуков города-без-перерыва. Основан он на понимании того, что у каждого города есть свой собственный звук. Израильский музыкант планетарного масштаба Офир Кутель, выступающий под псевдонимом Kutiman, король ютьюбовой толпы, предоставляет всем шанс создать собственный ремикс из звуков Тель-Авива – на вашей собственной клавиатуре. Смикшировать вибрации города-без-перерыва на интерактивной видеоплатформе можно простым нажатием пальца (главное, конечно, попасть в такт). Приступайте.

Видеоархив событий конкурса Рубинштейна

Все события XIV Международного конкурса пианистов имени Артура Рубинштейна - в нашем видеоархиве! Запись выступлений участников в реситалях, запись выступлений финалистов с камерными составами и с двумя оркестрами - здесь.

Альбом песен Ханоха Левина

Люди на редкость талантливые и среди коллег по шоу-бизнесу явно выделяющиеся - Шломи Шабан и Каролина - объединились в тандем. И записали альбом песен на стихи Ханоха Левина «На побегушках у жизни». Любопытно, что язвительные левиновские тексты вдруг зазвучали нежно и трогательно. Грустинка с прищуром, впрочем, сохранилась.
Что почитать

«Год, прожитый по‑библейски» Эя Джея Джейкобса

...где автор на один год изменил свою жизнь: прожил его согласно всем законам Книги книг.

«Подозрительные пассажиры твоих ночных поездов» Ёко Тавада

Жизнь – это долгое путешествие в вагоне на нижней полке.

Скрюченному человеку трудно держать равновесие. Но это тебя уже не беспокоит. Нельзя сказать, что тебе не нравится застывать в какой-нибудь позе. Но то, что происходит потом… Вот Кузнец выковал твою позу. Теперь ты должна сохранять равновесие в этом неустойчивом положении, а он всматривается в тебя, словно посетитель музея в греческую скульптуру. Потом он начинает исправлять положение твоих ног. Это похоже на внезапный пинок. Он пристает со своими замечаниями, а твое тело уже привыкло к своему прежнему положению. Есть такие части тела, которые вскипают от возмущения, если к ним грубо прикоснуться.

«Комедию д'искусства» Кристофера Мура

На сей раз муза-матерщинница Кристофера Мура подсела на импрессионистскую тему. В июле 1890 года Винсент Ван Гог отправился в кукурузное поле и выстрелил себе в сердце. Вот тебе и joie de vivre. А все потому, что незадолго до этого стал до жути бояться одного из оттенков синего. Дабы установить причины сказанного, пекарь-художник Люсьен Леззард и бонвиван Тулуз-Лотрек совершают одиссею по богемному миру Парижа на излете XIX столетия.
В романе «Sacré Bleu. Комедия д'искусства» привычное шутовство автора вкупе с псевдодокументальностью изящно растворяется в Священной Сини, подгоняемое собственным муровским напутствием: «Я знаю, что вы сейчас думаете: «Ну, спасибо тебе огромное, Крис, теперь ты всем испортил еще и живопись».

«Пфитц» Эндрю Крами

Шотландец Эндрю Крами начертал на бумаге план столицы воображариума, величайшего града просвещения, лихо доказав, что написанное существует даже при отсутствии реального автора. Ибо «язык есть изощреннейшая из иллюзий, разговор - самая обманчивая форма поведения… а сами мы - измышления, мимолетная мысль в некоем мозгу, жест, вряд ли достойный толкования». Получилась сюрреалистическая притча-лабиринт о несуществующих городах - точнее, существующих лишь на бумаге; об их несуществующих жителях с несуществующими мыслями; о несуществующем безумном писателе с псевдобиографией и его существующих романах; о несуществующих графах, слугах и видимости общения; о великом князе, всё это придумавшем (его, естественно, тоже не существует). Рекомендуется любителям медитативного погружения в небыть.

«Тинтина и тайну литературы» Тома Маккарти

Что такое литературный вымысел и как функционирует сегодня искусство, окруженное прочной медийной сетью? Сей непростой предмет исследует эссе британского писателя-интеллектуала о неунывающем репортере с хохолком. Появился он, если помните, аж в 1929-м - стараниями бельгийского художника Эрже. Неповторимый флёр достоверности вокруг вымысла сделал цикл комиксов «Приключения Тинтина» культовым, а его герой получил прописку в новейшей истории. Так, значит, это литература? Вроде бы да, но ничего нельзя знать доподлинно.

«Неполную, но окончательную историю...» Стивена Фрая

«Неполная, но окончательная история классической музыки» записного британского комика - чтиво, побуждающее мгновенно испустить ноту: совершенную или несовершенную, голосом или на клавишах/струнах - не суть. А затем удариться в запой - книжный запой, вестимо, и испить эту чашу до дна. Перейти вместе с автором от нотного стана к женскому, познать, отчего «Мрачный Соломон сиротливо растит флоксы», а правая рука Рахманинова напоминает динозавра, и прочая. Всё это крайне занятно, так что... почему бы и нет?
Что попробовать

Тайские роти

Истинно райское лакомство - тайские блинчики из слоеного теста с начинкой из банана. Обжаривается блинчик с обеих сторон до золотистости и помещается в теплые кокосовые сливки или в заварной крем (можно использовать крем из сгущенного молока). Подается с пылу, с жару, украшенный сверху ледяным кокосовым сорбе - да подается не абы где, а в сиамском ресторане «Тигровая лилия» (Tiger Lilly) в тель-авивской Сароне.

Шомлойскую галушку

Легендарная шомлойская галушка (somlói galuska) - винтажный ромовый десерт, придуманный, по легенде, простым официантом. Отведать ее можно практически в любом ресторане Будапешта - если повезет. Вопреки обманчиво простому названию, сей кондитерский изыск являет собой нечто крайне сложносочиненное: бисквит темный, бисквит светлый, сливки взбитые, цедра лимонная, цедра апельсиновая, крем заварной (патисьер с ванилью, ммм), шоколад, ягоды, орехи, ром... Что ни слой - то скрытый смысл. Прощай, талия.

Бисквитную пасту Lotus с карамелью

Классическое бельгийское лакомство из невероятного печенья - эталона всех печений в мире. Деликатес со вкусом карамели нужно есть медленно, миниатюрной ложечкой - ибо паста так и тает во рту. Остановиться попросту невозможно. Невзирая на калории.

Шоколад с васаби

Изысканный тандем - горький шоколад и зеленая японская приправа - кому-то может показаться сочетанием несочетаемого. Однако распробовавшие это лакомство считают иначе. Вердикт: правильный десерт для тех, кто любит погорячее. А также для тех, кто недавно перечитывал книгу Джоанн Харрис и пересматривал фильм Жерара Кравчика.

Торт «Саркози»

Как и Париж, десерт имени французского экс-президента явно стоит мессы. Оттого и подают его в ресторане Messa на богемной тель-авивской улице ха-Арбаа. Горько-шоколадное безумие (шоколад, заметим, нескольких сортов - и все отменные) заставляет поверить в то, что Саркози вернется. Не иначе.

Ротшильд 96. Где место красит человека

23.11.2015Леонид Луцкий

Жители государства Израиль делятся на две категории. Одни мечтают жить на бульваре Ротшильда в Тель-Авиве, другие мужественно терпят дискомфорт от толп этих желающих. Сидят на своих балконах и терпят. Это не я придумал, так свою жилищную проблему решили тысячи авторов школьных сочинений.

Лично меня всегда привлекал дом под номером 96, на балконе которого три статуи резво поют, держа в руках ноты. Эта работа известного скульптора Офры Цимбалиста делает роскошный особняк еще более желанным. Когда-то он принадлежал агроному Аврааму Фриману, и там росло мандариновое дерево выведенного им сорта; мандаринки легко чистились. На своем надгробье Фриман повелел написать: «Рядовой Еврейского батальона, один из многих». Кроме того, в доме один этаж занимал банкир, другой – модная модистка, шившая бюстгальтеры. Большей насмешки, чем первоначальное название этой предельно буржуазной улицы – Рехов а-Ам («Народная») трудно придумать. Понятно, что не испорченные кибуцными нравами горожане с удовольствием переименовали ее в честь любимого благодетеля.

Ну и что мы топчемся под дверью? Давайте зайдем. Вывеска «Отель-бистро» предполагает, что нам будут рады. Нынешняя тель-авивская мода на отели-бутики вполне объяснима, народ устал от огромных гостиниц и толп народу за завтраком и ужином. Это только замерзшим русским подавай вид на море, первую линию отелей. А нас вполне устроит столик на двоих у окна с видом на вечерний бульвар, пусть прохожие читают про нас стихи: «То ли пьют вино, то ли так сидят». 

Нашли трезвенника, конечно, выпью, благо два красных, два белых на этой неделе – из винодельни Тулип в районе Тивона. Здесь два уютных зальчика по обе стороны от входа. В каждом по два столика на четверых, по три – на двоих и еще один крохотный для любителей аперитива, окруженный диванчиком и двумя креслами. Мягкий свет от изящных, явно дизайнерских люстр, кружевные кожаные пиджачки в стиле Шанель на плечиках, барная стойка до высоченного потолка – вот, собственно, и весь антураж. Скромное обаяние буржуазии мне милее, чем напускная стилизованная простота кибуцной столовой. У меня из памяти еще запах пропахшей хлоркой тряпки не выветрился. А тут не по-израильски тихо, из одного угла чуть доносится английская речь, из другого – французская, и такой тихий иврит, что трудно поверить.

Давайте возьмем в руки меню в переплете хорошей кожи – терпеть не могу экономный израильский общепит, когда весь репертуар изложен на бумажной салфетке. И никогда не пренебрегайте советами метрдотеля. Гостеприимная Даниэль порекомендовала сашими – гравлакс из лосося. Слово, конечно, мудреное, но у скандинавов это закопанный лосось. Натирают минимумом атлантической соли, маринуют, подают с зернышками черного кунжута (сумсум), редиской, микро-кинзой и двумя рисковыми пластиночками перчика-чили (это на любителя, можно и отложить). У меня с лососевыми свои сложные отношения, однако наш гравлакс был нежен и сочен, это вам не ординарную лососину для куражу в соевый соус макать.

Вторая закуска была вроде обычная, но вкуснее этого печеночного паштета я давно не пробовал. К нему прилагались горячие тосты с яблочно-луковым вареньем, вот и первый бокал вина ушел в даль светлую. А к каждому бокалу вина прилагалась информация о нем, так что понравившееся можно и повторить.

Третье, и вовсе не обязательное блюдо в качестве закуски, в принципе, было перебором, но аппетит приходит во время еды. Это популярная во всех средиземноморских широтах пшеничная мука бургуль, а в нашем случае – одноименный салат. Бургуль как раз маслом и испортишь, он любит травку и лимон, желательно правильно замаринованный со специями (кавуш называют его), а также морские гребешки, креветки, кальмарчики и зеленый горошек. 

А хорошо выйти теперь на Ротшильд с сигареткой и недопитым бокалом, себя показать. Благо уютные столики на улице с зажженными свечами располагают.
- Живу я здесь, – хотелось сообщить прохожим, так ведь никто не спрашивает.

Ладно, впереди тяжелая артиллерия основных блюд. Как вы теперь относитесь к лососю, да еще и перед жаркой замаринованному в вакууме? Отличный рыбный стейк с маринованной свеклой, йогуртом и маджадрой. Маджадра – это рис с чечевицей, мы же на Ближнем Востоке. Чечевица, кстати, во всем мире становится модным гарниром. А после рыбки настал черед мяса, отменного, тоже замаринованного в вакууме стейка-антрекот на подложке из крема-бататы с сочными и не передушенными овощами – лучком, морковкой и помидорками шерри. К слову, в нашем либеральном мире уже никто не придерживается банальных правил: к рыбе – белое вино, к мясу – красное. Лишь бы хорошее.

Любители десерта могут отведать пирог без глютена, пудинг из круассоновой муки и другие радости сладкоежек. Прелесть места в том, что отель и ресторан живут своей жизнью, принадлежат к разным компаниям, а потому обязательный гостиничный кашрут отменяется.

Ну а после нас повели в номера, где вся обстановка изготовлена из натуральных материалов, без вредных химикатов. В каждом номере – фотоальбом дорогой кожи с фотографиями барона Эдмонда Ротшильда, сделанными во время его пяти визитов в Эрец-Исраэль. Красивый, тонкий человек, путешественник, яхтсмен, ему наверняка бы понравился номер с большим джакузи на балконе.

Ресторан-бистро «Ротшильд 96» выглядит островком буржуазного благополучия на фоне шумных кафе и пабов на бульваре. Это кусочек утраченной Франции XIX века, обстоятельной, аристократичной, без пришельцев и беженцев. Честное слово, повезло с бароном бывшей Народной улице.

Фото: יח"צ


  КОЛЛЕГИ  РЕКОМЕНДУЮТ
  КОЛЛЕКЦИОНЕРАМ
Элишева Несис.
«Стервозное танго»
ГЛАВНАЯ   О ПРОЕКТЕ   УСТАВ   ПРАВОВАЯ ИНФОРМАЦИЯ   РЕКЛАМА   СВЯЗАТЬСЯ С НАМИ  
® Culbyt.com
© L.G. Art Video 2013-2024
Все права защищены.
Любое использование материалов допускается только с письменного разрешения редакции.
programming by Robertson