Отсидевшая «Марица»

Почему люди старшего поколения так любят оперетту? Вспоминают, сколько раз и в чьем исполнении смотрели-слушали «Марицу»? За что мы целый век так преданы Имре Кальману, сыну еврейского торговца Копштейна с озера Балатон?

Над этой провинциальной и тщеславной средой едко потешался аристократ Теодор Герцль. Над их цыганщиной, вульгарными вкусами, страстью к пышным нарядам. Над тем, как графиня из глубинки поначалу рвется в столицу, а затем сбегает восвояси – туда, где звучат цыганские песни и водятся цыганские бароны.

Между прочим, в Российской империи оригинальной оперетты по большому счету не было. Так, частные антрепризы да цыганские театры. Но какого разбогатевшего еврея-нэпмана не тянет покутить в Яре, а потом – в номера? Да к тому же нужно куда-то вывести в свет супругу и с шиком подать к крыльцу пролетку.

Именно во времена НЭПа, с 1921 года, наступил золотой век оперетты в СССР. Шубам, бриллиантам и шляпкам с перьями понадобились зрители, ложи, партер и галерка, буфет, хор, оркестр, кордебалет и свои звезды. «Графиню Марицу» Кальман написал в 1924 году, а в 25-м ее уже поставили в Ленинграде. Людей с непривычными русскому слуху фамилиями не смущало то, что молодого графа зовут Тасилло Эндрёди-Виттембург, что он разорен и работает управляющим в некогда принадлежавшем ему имении. Я тоже работаю директором своей бывшей пивоварни, а мой сосед разорился. Молодец, не запил, не шнарант-беспризорник, не растратчик, собирает на приданое младшей сестре.

И такая же графиня Марица, пусть в городе теперь ее называют мадам Эпштейн – молодая, чуть взбалмошная и кокетливая вдова – сидит в соседней ложе. Как ей надоели фальшивые серенады и вздохи охочих до немалого состояния женихов. Имение, где служит граф, она по понятным причинам купить не может, но облигаций оклеить все здание на Гороховой у нее хватит. Между прочим, лично знакома с Председателем Петроградского ЧК Станиславом Адамовичем Мессингом. Меломан, сын варшавского капельмейстера, очень интересный мужчина. Вот и вся разница с графиней Марицей. И почему бы не поехать к цыганам, где смеются и плачут скрипки, а душа истомилась в ожидании сладких и тревожных губ…

Жги, чардаш, рыдай, гитара, мелькайте, наряды, пой, сердце! К 1927 году крепко взялись за идеологию НЭПа, решили изменить буржуазный характер старой оперетты, и вскоре добрались до ее зрителя. Подчистили ложи и партер, на какое-то время пощадив галерку. Надеюсь, что мадам Эпштейн вышла замуж за комбрига, а что до Станислава Адамовича Мессинга, то он еще долго ходил на спектакли по начальственной брони в разных городах, пока его не расстреляли в 38-м как польского шпиона. «Марицу» и всего Кальмана не запретили, но пышный реквизит чаще пылился в гардеробных, потому что пришла мода на советскую оперетту.

Кальман вернулся на сцены с началом войны. Биография у него оказалась вполне подходящей: отказался стать «почетным арийцем», за что двух сестер убили в гетто, бежал во Францию, а после в США. Но причина в другом, в беде, в нужде, в смерти, бомбежках, голоде и кошмаре. Хоть какой бы праздник блокадной душе! 

«Марицу» стали репетировать в театре Музыкальной комедии еще осенью 1941 года, с самого начала блокады. С 11 до 15-ти репетировали, а после шли давать концерты на мобилизационные пункты и в госпитали. А еще тушили зажигалки. Есть потрясающий «Вальс об оперетте в блокадном Ленинграде»: «Граф выбегает на сцену стремительно, каску в кулисах надев». 

Артисты делили спектакли на спектакли «холодные» и «теплые» в зависимости от того, в каких нарядах приходилось играть. 
- Спасите мои ноги! – обратилась великая танцовщица Нина Пельцер к большому трамвайному начальнику. И он выписал ей валенки, из которых прима выпрыгивала на ледяную сцену. 
«Жмутся друг к другу замерзшие зрители,
Но не уходит никто».

Голод, вожделенная мечта о ложке пшенной каши. Какая каша, граф с графиней пьют бутафорское шампанское! Хотите апельсины и груши из папье-маше? 
Известный театральный критик Раиса Беньяш пишет: «Цветов уже не было. На сцену бросали перевязанные ветки хвои. Пельцер получила корзину, составленную из зеленых веточек ели и сосны. Когда корзину подали на сцену, артист Комков взял ее, чтобы передать партнерше, но тотчас опустил на пол. Один актер хотел помочь ему, но отказался от своего намерения. Корзина была невероятно тяжелой. Когда в антракте ее совместными усилиями принесли за кулисы, выяснилось, что под зелеными ветками лежат картофель, брюква, морковь и даже головка капусты. Так жители города решили подкормить актеров: ведь если бы умерла театральная жизнь, умер бы весь город».

Дождались вместе с театром все 900 дней до снятия блокады:
«Граф и графиня выходят на сцену, 
Вот он, финальный дуэт!»

«Марица» не только пережила войну, но и отсидела в ГУЛАГе. Не у одного графа Шереметьева был крепостной театр, но и придворные у больших вертухаев. С хором, оркестром, танцовщицами, артистами из вольняшек и зэков, репрессированными режиссерами и балетмейстерами, заслуженными и народными. Первым профессиональным театром в Заполярье стал Музыкально-драматический театр «Воркутстроя» НКВД СССР, открытый в 1943 году. Настоящий праздник для вохры. Однако шанс выжить – ведь на время репетиций освобождали от работы. Зэки видели спектакли не часто, 3-4 раза в год, ставили для начальства. В общественный совет, обсуждавший репертуар, входил «пострадавший от Сталина Каплер». 

В Карлаге имелся свой крепостной театр, где тоже ставили «Марицу», там главным костюмером был личный портной румынского короля Михая.
Исполнители гулаговских «Мариц» вышли, когда в 1953 году опустился занавес. Но страстным поклонником оперетты был маршал Жуков, боевые генералы, молодые и седые офицеры-орденоносцы. Армия прошла всю Европу и насмотрелась замков и графских имений. И в Будапеште были (вот медаль за взятие), и в «прекрасном» Вараждине, точнее, Колжваре. Пили там под чардаш палинку за Победу. Чего это Зупан звал: поедем в Вараждин! – Ленинград в сто раз красивее.

Они, маршалы и генералы, сидели в своих парадных мундирах цвета морской волны с золотыми погонами в ложах, а при взгляде на галерку яблоку негде было упасть от солдатских гимнастерок. А еще на фоне послевоенной нужды и карточек, извечного голода пришли трофейные фильмы. Пришли и ушли, но добавили оперетте миллионы поклонников.

Оперетта – это наша тоска по непрожитой жизни. Мы пронесли ее, как фигу в кармане, через коммуналки, войны, память о ГУЛАГе, безвременье, нужду и неустроенность. Вот почему люди старшего поколения так ее любят. Купите им билеты, отвезите на спектакль, пойдите с ними. А цветы для артистов пусть выбирают сами, те, что дарили когда-то, когда смотрели свою первую «Марицу». Они уже надели свои лучшие костюмы и платья и досадливо морщатся в пробке. Мысленно они давно там, в зале. Стоит только дождаться, когда зазвучит выходная ария Марицы, и годы слетят шелухой к ногам притихших опереточных поклонников. «Марица» на все времена!

Звезды «Петербургской оперетты» снова с нами.

Ощутить обаяние жанра можно с 13 по 20 июня в разных городах Израиля. Расписание и заказ билетов здесь.