«Паразиты» Пон Чжун Хо
Нечто столь же прекрасное, что и «Магазинные воришки», только с бо́льшим драйвом. Начинаешь совершенно иначе воспринимать философию бытия (не азиаты мы...) и улавливать запах бедности.
«Паразиты» – первый южнокорейский фильм, удостоенный «Золотой пальмовой ветви» Каннского фестиваля. Снял шедевр Пон Чжун Хо, в привычном для себя мультижанре, а именно в жанре «пончжунхо». Как всегда, цепляет.
«Синонимы» Надава Лапида
По словам режиссера, почти всё, что происходит в фильме с Йоавом, в том или ином виде случилось с ним самим, когда он после армии приехал в Париж. У Йоава (чей тезка, библейский Йоав был главнокомандующим царя Давида, взявшим Иерусалим) – посттравма и иллюзии, замешанные на мифе о герое Гекторе, защитнике Трои. Видно, таковым он себя и воображает, когда устраивается работать охранником в израильское посольство и когда учит французский в OFII. Но ведь научиться говорить на языке великих философов еще не значит расстаться с собственной идентичностью и стать французом. Сначала надо взять другую крепость – самого себя.
«Frantz» Франсуа Озона
В этой картине сходятся черное и белое (хотя невзначай, того и гляди, вдруг проглянет цветное исподнее), витальное и мортальное, французское и немецкое. Персонажи переходят с одного языка на другой и обратно, зрят природу в цвете от избытка чувств, мерещат невесть откуда воскресших юношей, играющих на скрипке, и вообще чувствуют себя неуютно на этом черно-белом свете. Французы ненавидят немцев, а немцы французов, ибо действие происходит аккурат после Первой мировой. Разрушенный войной комфортный мир сместил систему тоник и доминант, и Франсуа Озон поочередно запускает в наши (д)уши распеваемую народным хором «Марсельезу» и исполняемую оркестром Парижской оперы «Шехерезаду» Римского-Корсакова. На территории мучительного диссонанса, сдобренного не находящим разрешения тристан-аккордом, и обретаются герои фильма. Оттого распутать немецко-французскую головоломку зрителю удается далеко не сразу.
«Патерсон» Джима Джармуша
В этом фильме всё двоится: стихотворец Патерсон и городишко Патерсон, bus driver и Адам Драйвер, волоокая иранка Лаура и одноименная муза Петрарки, японец Ясудзиро Одзу и японец Масатоси Нагасэ, черно-белые интерьеры и черно-белые капкейки, близнецы и поэты. Да, здесь все немножко поэты, и в этом как раз нет ничего странного. Потому что Джармуш и сам поэт, и фильмы свои он складывает как стихи. Звуковые картины, настоянные на медитации, на многочисленных повторах, на вроде бы рутине, а в действительности – на нарочитой простоте мироздания. Ибо любой поэт, даже если он не поэт, может начать всё с чистого листа.
«Ужасных родителей» Жана Кокто
Необычный для нашего пейзажа режиссер Гади Ролл поставил в Беэр-Шевском театре спектакль о французах, которые говорят быстро, а живут смутно. Проблемы – вечные, старые, как мир: муж охладел к жене, давно и безвозвратно, а она не намерена делить сына с какой-то женщиной, и оттого кончает с собой. Жан Кокто, драматург, поэт, эстет, экспериментатор, был знаком с похожей ситуацией: мать его возлюбленного Жана Маре была столь же эгоистичной.
Сценограф Кинерет Киш нашла правильный и стильный образ спектакля – что-то среднее между офисом, складом, гостиницей, вокзалом; место нигде. Амир Криеф и Шири Голан, уникальный актерский дуэт, уже много раз создававший настроение причастности и глубины в разном материале, достойно отыгрывает смятенный трагифарс. Жан Кокто – в Беэр-Шеве.
Новые сказки для взрослых
Хоть и пичкали нас в детстве недетскими и отнюдь не невинными сказками Шарля Перро и братьев Гримм, знать не знали и ведать не ведали мы, кто все это сотворил. А началось все со «Сказки сказок» - пентамерона неаполитанского поэта, писателя, солдата и госчиновника Джамбаттисты Базиле. Именно в этом сборнике впервые появились прототипы будущих хрестоматийных сказочных героев, и именно по этим сюжетам-самородкам снял свои «Страшные сказки» итальянский режиссер Маттео Гарроне. Правда, под сюжетной подкладкой ощутимо просматриваются Юнг с Грофом и Фрезером, зато цепляет. Из актеров, коих Гарроне удалось подбить на эту авантюру, отметим Сальму Хайек в роли бездетной королевы и Венсана Касселя в роли короля, влюбившегося в голос старушки-затворницы. Из страннейших типов, чьи портреты украсили бы любую галерею гротеска, - короля-самодура (Тоби Джонс), который вырастил блоху до размеров кабана под кроватью в собственной спальне. Отметим также невероятно красивые с пластической точки зрения кадры: оператором выступил поляк Питер Сушицки, явно черпавший вдохновение в иллюстрациях старинных сказок Эдмунда Дюлака и Гюстава Доре.
Kutiman Mix the City
Kutiman Mix the City – обалденный интерактивный проект, выросший из звуков города-без-перерыва. Основан он на понимании того, что у каждого города есть свой собственный звук. Израильский музыкант планетарного масштаба Офир Кутель, выступающий под псевдонимом Kutiman, король ютьюбовой толпы, предоставляет всем шанс создать собственный ремикс из звуков Тель-Авива – на вашей собственной клавиатуре. Смикшировать вибрации города-без-перерыва на интерактивной видеоплатформе можно простым нажатием пальца (главное, конечно, попасть в такт). Приступайте.
Видеоархив событий конкурса Рубинштейна
Все события XIV Международного конкурса пианистов имени Артура Рубинштейна - в нашем видеоархиве! Запись выступлений участников в реситалях, запись выступлений финалистов с камерными составами и с двумя оркестрами - здесь.
Альбом песен Ханоха Левина
Люди на редкость талантливые и среди коллег по шоу-бизнесу явно выделяющиеся - Шломи Шабан и Каролина - объединились в тандем. И записали альбом песен на стихи Ханоха Левина « На побегушках у жизни». Любопытно, что язвительные левиновские тексты вдруг зазвучали нежно и трогательно. Грустинка с прищуром, впрочем, сохранилась.
«Год, прожитый по‑библейски» Эя Джея Джейкобса
...где автор на один год изменил свою жизнь: прожил его согласно всем законам Книги книг.
«Подозрительные пассажиры твоих ночных поездов» Ёко Тавада
Жизнь – это долгое путешествие в вагоне на нижней полке.
Скрюченному человеку трудно держать равновесие. Но это тебя уже не беспокоит. Нельзя сказать, что тебе не нравится застывать в какой-нибудь позе. Но то, что происходит потом… Вот Кузнец выковал твою позу. Теперь ты должна сохранять равновесие в этом неустойчивом положении, а он всматривается в тебя, словно посетитель музея в греческую скульптуру. Потом он начинает исправлять положение твоих ног. Это похоже на внезапный пинок. Он пристает со своими замечаниями, а твое тело уже привыкло к своему прежнему положению. Есть такие части тела, которые вскипают от возмущения, если к ним грубо прикоснуться.
«Комедию д'искусства» Кристофера Мура
На сей раз муза-матерщинница Кристофера Мура подсела на импрессионистскую тему. В июле 1890 года Винсент Ван Гог отправился в кукурузное поле и выстрелил себе в сердце. Вот тебе и joie de vivre. А все потому, что незадолго до этого стал до жути бояться одного из оттенков синего. Дабы установить причины сказанного, пекарь-художник Люсьен Леззард и бонвиван Тулуз-Лотрек совершают одиссею по богемному миру Парижа на излете XIX столетия.
В романе «Sacré Bleu. Комедия д'искусства» привычное шутовство автора вкупе с псевдодокументальностью изящно растворяется в Священной Сини, подгоняемое собственным муровским напутствием: «Я знаю, что вы сейчас думаете: «Ну, спасибо тебе огромное, Крис, теперь ты всем испортил еще и живопись».
«Пфитц» Эндрю Крами
Шотландец Эндрю Крами начертал на бумаге план столицы воображариума, величайшего града просвещения, лихо доказав, что написанное существует даже при отсутствии реального автора. Ибо «язык есть изощреннейшая из иллюзий, разговор - самая обманчивая форма поведения… а сами мы - измышления, мимолетная мысль в некоем мозгу, жест, вряд ли достойный толкования». Получилась сюрреалистическая притча-лабиринт о несуществующих городах - точнее, существующих лишь на бумаге; об их несуществующих жителях с несуществующими мыслями; о несуществующем безумном писателе с псевдобиографией и его существующих романах; о несуществующих графах, слугах и видимости общения; о великом князе, всё это придумавшем (его, естественно, тоже не существует). Рекомендуется любителям медитативного погружения в небыть.
«Тинтина и тайну литературы» Тома Маккарти
Что такое литературный вымысел и как функционирует сегодня искусство, окруженное прочной медийной сетью? Сей непростой предмет исследует эссе британского писателя-интеллектуала о неунывающем репортере с хохолком. Появился он, если помните, аж в 1929-м - стараниями бельгийского художника Эрже. Неповторимый флёр достоверности вокруг вымысла сделал цикл комиксов «Приключения Тинтина» культовым, а его герой получил прописку в новейшей истории. Так, значит, это литература? Вроде бы да, но ничего нельзя знать доподлинно.
«Неполную, но окончательную историю...» Стивена Фрая
«Неполная, но окончательная история классической музыки» записного британского комика - чтиво, побуждающее мгновенно испустить ноту: совершенную или несовершенную, голосом или на клавишах/струнах - не суть. А затем удариться в запой - книжный запой, вестимо, и испить эту чашу до дна. Перейти вместе с автором от нотного стана к женскому, познать, отчего «Мрачный Соломон сиротливо растит флоксы», а правая рука Рахманинова напоминает динозавра, и прочая. Всё это крайне занятно, так что... почему бы и нет?
Тайские роти
Истинно райское лакомство - тайские блинчики из слоеного теста с начинкой из банана. Обжаривается блинчик с обеих сторон до золотистости и помещается в теплые кокосовые сливки или в заварной крем (можно использовать крем из сгущенного молока). Подается с пылу, с жару, украшенный сверху ледяным кокосовым сорбе - да подается не абы где, а в сиамском ресторане «Тигровая лилия» (Tiger Lilly) в тель-авивской Сароне.
Шомлойскую галушку
Легендарная шомлойская галушка (somlói galuska) - винтажный ромовый десерт, придуманный, по легенде, простым официантом. Отведать ее можно практически в любом ресторане Будапешта - если повезет. Вопреки обманчиво простому названию, сей кондитерский изыск являет собой нечто крайне сложносочиненное: бисквит темный, бисквит светлый, сливки взбитые, цедра лимонная, цедра апельсиновая, крем заварной (патисьер с ванилью, ммм), шоколад, ягоды, орехи, ром... Что ни слой - то скрытый смысл. Прощай, талия.
Бисквитную пасту Lotus с карамелью
Классическое бельгийское лакомство из невероятного печенья - эталона всех печений в мире. Деликатес со вкусом карамели нужно есть медленно, миниатюрной ложечкой - ибо паста так и тает во рту. Остановиться попросту невозможно. Невзирая на калории.
Шоколад с васаби
Изысканный тандем - горький шоколад и зеленая японская приправа - кому-то может показаться сочетанием несочетаемого. Однако распробовавшие это лакомство считают иначе. Вердикт: правильный десерт для тех, кто любит погорячее. А также для тех, кто недавно перечитывал книгу Джоанн Харрис и пересматривал фильм Жерара Кравчика.
Торт «Саркози»
Как и Париж, десерт имени французского экс-президента явно стоит мессы. Оттого и подают его в ресторане Messa на богемной тель-авивской улице ха-Арбаа. Горько-шоколадное безумие (шоколад, заметим, нескольких сортов - и все отменные) заставляет поверить в то, что Саркози вернется. Не иначе.
|
|
Фиона Тан: география времени
02.02.2017 |
Тель-Авивский музей искусств выставит несколько видеосвидетельств недостоверности воспоминаний
В главном крыле Тель-Авивского музея, в галерее скульптуры Рут и Баруха Раппопортов, скоро начнут крутить кино. Про родную и приемную дочь голландского искусства, про смешанную идентичность, про эфемерность и локальность времени. Автор многоминутных видеофильмов/инсталляций Фиона Тан, родившаяся в Индонезии у отца-китайца и матери-австралийки, выросшая в Мельбурне и проживающая в Нидерландах, показывает себя и не-себя, то, что в себе и то, что вне себя – не выходя за границы самопонимания.
«География времени» – первая персональная выставка Фионы Тан в Израиле, несмотря на то что она уже разменяла шестой десяток и считается одной из самых видных художников, исследующих такие неуловимые темы, как идентичность и память. Ее ноу-хау – сочетание движущихся и неподвижных изображений для изучения личных и коллективных воспоминаний тех, кто, как и Фиона, страдает раздвоением идентичности – complex identities. Два десятка лет назад Тан переехала в Амстердам, где начала созерцать (и запечатлевать на пленку), как прошлое продолжает жить в настоящем. С того самого времени, то бишь с конца 1990-х, она создает работы на грани документального кино, вымышленного кино, фотографии и инсталляции – используя при этом целый ряд кинематографических приемов: закадровый текст (как правило, свой собственный голос), музыку, тексты, архивные материалы и фотоизображения. Таким образом, говорит Фиона, ей удается продемонстрировать зрителю, как сконструированы нарративы – через многоголосие, перспективу и фрагменты памяти.
Травелог «May You Live in Interesting Times» (1997, 60 мин.), открывающий выставку, – самая ранняя и самая автобиографическая из работ Фионы Тан, этакая притча о поисках корней и чувства принадлежности. Название видеофильма, что любопытно, является аллюзией к старинному китайскому проклятию «Жить тебе в эпоху перемен». Поговаривают, что в Древнем Китае фраза сия была самым страшным пожеланием врагу, и произносили ее двояко: «чтоб ты жил в эпоху перемен!» и «чтоб ты жил в интересные времена!». На английском же эта фраза звучит именно так, как название фильма Тан, и ее частенько цитируют политики.
Итак, в видеофильме «May You Live in Interesting Times» автор предпринимает годовую одиссею по всему миру, дабы припасть к своим корням и прочувствовать истоки модного ныне понятия трансидентичность. В конце извилистого пути – который привел ее поочередно в Австралию, Голландию, Индонезию, Германию и Гонконг – Тан прибывает в Китай. И оказывается в деревеньке, откуда происходит семья ее отца и все жители которой носят фамилию Тан. Однако никакого чувства принадлежности этому месту у Фионы не возникает (как и следовало ожидать), и ее фантазия по поводу «дома» и «семьи» остается нереализованной. То же разочарование, по ее мнению, ожидает и других – по крайней мере, молодых женщин, живущих в конце 20 века.
Видеоинсталляцию «Нелли» (Nellie, 2013, 39 мин.) Фиона посвятила Корнелии ван Рейн, незаконнорожденной дочери Рембрандта, которая эмигрировала из Амстердама в Индонезию в возрасте 16 лет после смерти отца и поселилась в голландской колонии Батавия (современная Джакарта, столица Индонезии). О ее дальнейшей жизни ничего не известно. Фиона Тан следовала по противоположной траектории, из Индонезии в Голландию, будучи при этом не дочерью известного художника, а самим художником. В этом контексте Рембрандт предстает уже не просто великим голландским живописцем, но художником, чьи картины отождествляются с мотивом «жены художника», поясняет Фиона: Саския ван Эйленбюрх, его первая жена, и Хендрикье Стоффелс, служанка, ставшая возлюбленной художника и родившая ему дочь – обе вошли в историю искусства как наиболее яркие примеры «жены художника», его модели и музы. Нелли, незаконнорожденная дочь, которая эмигрировала в Индонезию, таким образом, являет собой обратную инверсию Фионы и ее художественной идентичности – как приемной дочери голландского искусства и как женщины-художника, создавшей женскую арт-персону, полностью противоположную «жене художника». Свой фильм пребывающей в забвении дочери Рембрандта Тан посвятила, что примечательно, уже после того, как представляла Голландию на Венецианской биеннале 2009 года.
Видео было снято в Амстердаме, в здании, построенном в 1672 году и преобразованном в 1960-е в Van Loon Museum. Нелли играет актриса, находящаяся в комнате с сине-белыми обоями на стенах, напоминающими дельфтский фарфор. Дизайн – не единственный намек на Вермеера Дельфтского: сам этот персонаж – девочка, погруженная в чтение письма, мечтающая у окна, лежащая на диване и рассеянно глядящая в потолок, – явно возникла из картин Вермеера. Субтропические животные и растения, изображенные на обоях и на платье Нелли, намекают на интерес голландцев 17 века к открытию далеких экзотических земель – этот интерес тоже часто выражался в картинах Вермеера через образы карт и глобусов. Таким образом, несмотря на глубокую историческую связь с Рембрандтом (первым жителем этого здания был ученик Рембрандта, Фердинанд Бол), Нелли предлагает более универсальный взгляд на голландский Золотой век – в живописи, экономике и политике.
Видеоинсталляция «Упущение памяти» («A Lapse of Memory», 2007, 24 мин.) сосредоточена на двух протагонистах: первый – стареющий мужчина по имени Генри, который, судя по всему, страдает потерей памяти. Второй – роскошный дворец, в котором он живет: Королевский павильон в Брайтоне, Англия. Генри выполняет движения тай-чи, готовит чай согласно японскому ритуалу, рассматривает точку на земном шаре при свете факела или спит на тонком ковре рядом с раскрытым зонтиком. Голос за кадром, принадлежащий художнице, представляет несколько возможных вариантов истории его жизни: как молодого азиата по имени Энг Ли, который, следуя по стопам отца и деда, уехал на Запад – или как молодого европейца, который уехал на Восток и влюбился в молодую женщину. Тан впервые пригласила для съемок профессионального актера – актерское мастерство «Генри» усиливает слияние правды и фантазии, документа и вымысла. Голос Тан сопровождает отснятые изображения вне зависимости от их показа на экране: слово и образ словно развлекаются, демонстрируя зрителю свои странные отношения, основанные на конфликте и примирении и подвергающие сомнению законность истины – снятой или проговоренной.
Королевский павильон в Брайтоне был построен на берегу моря в 1787-1823 годы для кронпринца, взошедшего на престол в 1820 году и ставшего Георгом IV. Дворец выдержан в британском колониальном стиле с некоторыми китайскими влияниями. В комнатах сохранились антикварная мебель, фарфор и стены, покрытые декоративными обоями с восточным орнаментом. В представлении Тан дворец становится метафорическим объектом, воплощением самого времени в определенном месте. Камера медленно следует за человеком, бредущим по зданию, застывшему во времени – точно так же, как застыл в нем сам Генри, постоянно забывающий и вспоминающий свое прошлое, точнее, свои различные прошлые.
Видеоинсталляция «Диптих» (Diptych, 2006-2011, 29:40 мин.) состоит из видеозаписи с участием 15 пар идентичных близнецов, которых Тан снимала на протяжении пяти лет на шведском острове Готланд. Видеопортреты (которые кажутся застывшими фотографиями) отображаются на мониторах в двух идентичных раздельных комнатах: портреты одного из близнецов, снятые на протяжении пяти лет, проецируются на два экрана в одной комнате, в то время как вторая комната содержит идентичные экраны с меняющимися изображениями брата-близнеца или сестры-близнеца. Зрители перемещаются между двойными или даже четверными портретами в попытке уловить неуловимую личность одного или другого.
Эта инсталляция, говорит Фиона, представляет собой конкретный пример обманчивых рамок для показа портретов. Одинаковые, дублирующие одна другую комнаты поднимают ряд тем, волнующих Тан на протяжении многих лет: гипнотизирующая сила портрета и его способность – или неспособность – отразить суть фотографируемого объекта; течение времени и его присутствие в нашей жизни; простая магия, присущая размытым изображениям – движущимся и неподвижным.
Выставка «География времени» организована совместно четырьмя музеями: Национальным музеем искусства, архитектуры и дизайна Осло, Музеем современного искусства (MUDAM) Люксембурга, Museum für Moderne Kunst (MMK) Франкфурта-на-Майне и Тель-Авивским музеем искусств. Каждый музей представил собственную версию экспозиции, тель-авивская выставка является завершающей. Куратор Рут Директор добавляет, что выставка стала возможной благодаря щедрой поддержке Фонда Мондриана и Фонда семьи Островских.
Выставка Фионы Тан «География времени» (Geography of Time) в Тель-Авивском музее искусств открыта с 17 февраля по 24 июня.
Фотографии предоставлены Тель-Авивским музеем искусств |
|
|
Элишева Несис.
«Стервозное танго»
|