Весело про тот свет

Avshalom Pollak Dance Theatre представил новый спектакль «Krump» об одном правителе; и это не Трамп, как вы могли бы подумать

Первый жмурик болтается на стене; второй обмяк на троне, рука безвольно свисает с подлокотника, кокетливый черный аллонж – парик с длинными завитыми локонами – намекает, что перед вами их сиятельство, а на дворе – эпоха абсолютизма. Группа покойничков задорно выглядывает из-за ширмы и тут же прячется.

Восхитительный танцевальный спектакль «Krump» Авшалома Поллака – смешение всех эпох и жанров, полигон для всевозможных зрительских фантазий; мир за вычетом серьезного, украшенный вязью из менуэтов и народных легенд. Ах, да каких менуэтов, – любители contemporary dance картинно заламывают руки, припоминая, что словечко krump вообще-то означает стиль танца хип-хоп, который зародился в 1990-е на улицах Лос-Анджелеса, где ангелами и не пахло; считается он своего рода африканским племенным танцем, одним из; аутентичный, очень мощный, очень жесткий и выразительный; но! – из его мрачной агрессии вырастает чистый позитив.

Ну а если серьезно, то «Krump» – это сложно устроенный танграм, чьи фигурки складываются столь причудливым образом, что в их зазорах возникает нечто подвижное и чуднóе, имеющее отношение и к истории, и к литературе в диапазоне от сотворения мира до современной, и к философии, и к личной истории Авшалома Поллака. Внешний контур фигуры-головоломки, ее силуэт, задает еще до начала представления плоттер, установленный на авансцене и рисующий на большом листе ватмана нечто нераспознаваемое. И эта танцующая фигура, эта неуловимая материя, живая и волнующаяся, трансформируется так стремительно, что вы начинаете верить: выплеснуть энергию в окружающий мир можно только с помощью танца.

Персонажи танцевального спектакля Поллака крампуют от души, выпуская наружу всех внутренних демонов. А кто-то, пожалуй, и ангелов: вы так и не можете решить для себя, рай это или ад. Не исключено, что пока еще предбанник – чистилище, где души ждут судилища. Харон тут – согбенный, дряхлый, еле-еле душа в теле – начисто лишен своей ладьи и доставляет жмуриков на собственных плечах, кряхтя и хромая. Падший ангел играет на свирели, притворяясь Эвридикой из балета Стравинского. Второй жмурик из пролога, напоминающий жертву суицида, вдруг оказывается Правителем сего, а под париком, как и у Людовика XIV, заведшего моду на аллонжи, скрывается благословенная лысина талисмана Avshalom Pollak Dance Theatre Цви Фишзона, человека без костей и нервов. Завидев его, вы спокойно выдыхаете: значит, раскол труппы Пинто-Поллака не повлек за собой совсем уж плачевных последствий, раз ее старейший танцовщик по-прежнему на посту. Фишзона в новой постановке сделали Королем, он тут шут и паяц, так что же? У него свои преданные вельможи, от него не исходит запаха серы, а потому он не дьявол. Но и не бог. Царь, но не герой. У него есть две дивные сцены: Король страдает и Король ест; в первой правитель перечисляет все свои хвори, до самого последнего органа; во второй – все блюда мира, от закусок до десертов, так что у вас слюнки текут, ведь произносит свои тексты он по-французски, и оттого они становятся только вкуснее.

Как, по-вашему, станцевать телесный распад? Да вот так, в красных штанишках, обвисая на чужих руках и валясь на пол, а затем плясать, гремя костями, как персонаж Symphonie fantastique некоего Берлиоза, павшего жертвой лужицы подсолнечного масла; а потом собравшись, как кубики конструктора, в новое тело, проказливо-трогательное, с фантастической пластикой. Готика сюжета переплавляется в знамёна эстетической революции Авшалома Поллака, взвинчивается этнографической телесностью первобытных плясок. Обитатели того света резвятся напропалую, танцуя в разных стилях, превращаясь то в гоминидов, то в придворных, то в дервишей, то в обитателей театра теней, делают благоглупости и убеждают, что ДНК Поллака по-прежнему узнаваема, что такие спектакли может сочинять только он; а может, он и есть тот самый плоттер, который азартно рисует каракули от начала и до конца спектакля и порождает цепную реакцию, генерирующую зрительское любопытство, не утихающее и после того, как всё закончится.

* Танграм (кит.七巧板, букв. «семь дощечек мастерства») – головоломка, состоящая из семи плоских фигур, которые складывают определённым образом для получения другой, более сложной, фигуры (изображающей человека, животное, предмет домашнего обихода, букву или цифру и т. д.). Фигура, которую необходимо получить, при этом обычно задаётся в виде силуэта или внешнего контура. При решении головоломки требуется соблюдать два условия: первое – необходимо использовать все семь фигур танграма, и второе — фигуры не должны накладываться друг на друга.

Увидеть всё это воочию можно 3 и 4 января в тель-авивском центре Сюзан Деллаль. Непременно так и поступите.

Фото: Авшалом Поллак