home
Что посмотреть

«Паразиты» Пон Чжун Хо

Нечто столь же прекрасное, что и «Магазинные воришки», только с бо́льшим драйвом. Начинаешь совершенно иначе воспринимать философию бытия (не азиаты мы...) и улавливать запах бедности. «Паразиты» – первый южнокорейский фильм, удостоенный «Золотой пальмовой ветви» Каннского фестиваля. Снял шедевр Пон Чжун Хо, в привычном для себя мультижанре, а именно в жанре «пончжунхо». Как всегда, цепляет.

«Синонимы» Надава Лапида

По словам режиссера, почти всё, что происходит в фильме с Йоавом, в том или ином виде случилось с ним самим, когда он после армии приехал в Париж. У Йоава (чей тезка, библейский Йоав был главнокомандующим царя Давида, взявшим Иерусалим) – посттравма и иллюзии, замешанные на мифе о герое Гекторе, защитнике Трои. Видно, таковым он себя и воображает, когда устраивается работать охранником в израильское посольство и когда учит французский в OFII. Но ведь научиться говорить на языке великих философов еще не значит расстаться с собственной идентичностью и стать французом. Сначала надо взять другую крепость – самого себя.

«Frantz» Франсуа Озона

В этой картине сходятся черное и белое (хотя невзначай, того и гляди, вдруг проглянет цветное исподнее), витальное и мортальное, французское и немецкое. Персонажи переходят с одного языка на другой и обратно, зрят природу в цвете от избытка чувств, мерещат невесть откуда воскресших юношей, играющих на скрипке, и вообще чувствуют себя неуютно на этом черно-белом свете. Французы ненавидят немцев, а немцы французов, ибо действие происходит аккурат после Первой мировой. Разрушенный войной комфортный мир сместил систему тоник и доминант, и Франсуа Озон поочередно запускает в наши (д)уши распеваемую народным хором «Марсельезу» и исполняемую оркестром Парижской оперы «Шехерезаду» Римского-Корсакова. На территории мучительного диссонанса, сдобренного не находящим разрешения тристан-аккордом, и обретаются герои фильма. Оттого распутать немецко-французскую головоломку зрителю удается далеко не сразу. 

«Патерсон» Джима Джармуша

В этом фильме всё двоится: стихотворец Патерсон и городишко Патерсон, bus driver и Адам Драйвер, волоокая иранка Лаура и одноименная муза Петрарки, японец Ясудзиро Одзу и японец Масатоси Нагасэ, черно-белые интерьеры и черно-белые капкейки, близнецы и поэты. Да, здесь все немножко поэты, и в этом как раз нет ничего странного. Потому что Джармуш и сам поэт, и фильмы свои он складывает как стихи. Звуковые картины, настоянные на медитации, на многочисленных повторах, на вроде бы рутине, а в действительности – на нарочитой простоте мироздания. Ибо любой поэт, даже если он не поэт, может начать всё с чистого листа.

«Ужасных родителей» Жана Кокто

Необычный для нашего пейзажа режиссер Гади Ролл поставил в Беэр-Шевском театре спектакль о французах, которые говорят быстро, а живут смутно. Проблемы – вечные, старые, как мир: муж охладел к жене, давно и безвозвратно, а она не намерена делить сына с какой-то женщиной, и оттого кончает с собой. Жан Кокто, драматург, поэт, эстет, экспериментатор, был знаком с похожей ситуацией: мать его возлюбленного Жана Маре была столь же эгоистичной.
Сценограф Кинерет Киш нашла правильный и стильный образ спектакля – что-то среднее между офисом, складом, гостиницей, вокзалом; место нигде. Амир Криеф и Шири Голан, уникальный актерский дуэт, уже много раз создававший настроение причастности и глубины в разном материале, достойно отыгрывает смятенный трагифарс. Жан Кокто – в Беэр-Шеве.

Новые сказки для взрослых

Хоть и пичкали нас в детстве недетскими и отнюдь не невинными сказками Шарля Перро и братьев Гримм, знать не знали и ведать не ведали мы, кто все это сотворил. А началось все со «Сказки сказок» - пентамерона неаполитанского поэта, писателя, солдата и госчиновника Джамбаттисты Базиле. Именно в этом сборнике впервые появились прототипы будущих хрестоматийных сказочных героев, и именно по этим сюжетам-самородкам снял свои «Страшные сказки» итальянский режиссер Маттео Гарроне. Правда, под сюжетной подкладкой ощутимо просматриваются Юнг с Грофом и Фрезером, зато цепляет. Из актеров, коих Гарроне удалось подбить на эту авантюру, отметим Сальму Хайек в роли бездетной королевы и Венсана Касселя в роли короля, влюбившегося в голос старушки-затворницы. Из страннейших типов, чьи портреты украсили бы любую галерею гротеска, - короля-самодура (Тоби Джонс), который вырастил блоху до размеров кабана под кроватью в собственной спальне. Отметим также невероятно красивые с пластической точки зрения кадры: оператором выступил поляк Питер Сушицки, явно черпавший вдохновение в иллюстрациях старинных сказок Эдмунда Дюлака и Гюстава Доре.
Что послушать

Kutiman Mix the City

Kutiman Mix the City – обалденный интерактивный проект, выросший из звуков города-без-перерыва. Основан он на понимании того, что у каждого города есть свой собственный звук. Израильский музыкант планетарного масштаба Офир Кутель, выступающий под псевдонимом Kutiman, король ютьюбовой толпы, предоставляет всем шанс создать собственный ремикс из звуков Тель-Авива – на вашей собственной клавиатуре. Смикшировать вибрации города-без-перерыва на интерактивной видеоплатформе можно простым нажатием пальца (главное, конечно, попасть в такт). Приступайте.

Видеоархив событий конкурса Рубинштейна

Все события XIV Международного конкурса пианистов имени Артура Рубинштейна - в нашем видеоархиве! Запись выступлений участников в реситалях, запись выступлений финалистов с камерными составами и с двумя оркестрами - здесь.

Альбом песен Ханоха Левина

Люди на редкость талантливые и среди коллег по шоу-бизнесу явно выделяющиеся - Шломи Шабан и Каролина - объединились в тандем. И записали альбом песен на стихи Ханоха Левина «На побегушках у жизни». Любопытно, что язвительные левиновские тексты вдруг зазвучали нежно и трогательно. Грустинка с прищуром, впрочем, сохранилась.
Что почитать

«Год, прожитый по‑библейски» Эя Джея Джейкобса

...где автор на один год изменил свою жизнь: прожил его согласно всем законам Книги книг.

«Подозрительные пассажиры твоих ночных поездов» Ёко Тавада

Жизнь – это долгое путешествие в вагоне на нижней полке.

Скрюченному человеку трудно держать равновесие. Но это тебя уже не беспокоит. Нельзя сказать, что тебе не нравится застывать в какой-нибудь позе. Но то, что происходит потом… Вот Кузнец выковал твою позу. Теперь ты должна сохранять равновесие в этом неустойчивом положении, а он всматривается в тебя, словно посетитель музея в греческую скульптуру. Потом он начинает исправлять положение твоих ног. Это похоже на внезапный пинок. Он пристает со своими замечаниями, а твое тело уже привыкло к своему прежнему положению. Есть такие части тела, которые вскипают от возмущения, если к ним грубо прикоснуться.

«Комедию д'искусства» Кристофера Мура

На сей раз муза-матерщинница Кристофера Мура подсела на импрессионистскую тему. В июле 1890 года Винсент Ван Гог отправился в кукурузное поле и выстрелил себе в сердце. Вот тебе и joie de vivre. А все потому, что незадолго до этого стал до жути бояться одного из оттенков синего. Дабы установить причины сказанного, пекарь-художник Люсьен Леззард и бонвиван Тулуз-Лотрек совершают одиссею по богемному миру Парижа на излете XIX столетия.
В романе «Sacré Bleu. Комедия д'искусства» привычное шутовство автора вкупе с псевдодокументальностью изящно растворяется в Священной Сини, подгоняемое собственным муровским напутствием: «Я знаю, что вы сейчас думаете: «Ну, спасибо тебе огромное, Крис, теперь ты всем испортил еще и живопись».

«Пфитц» Эндрю Крами

Шотландец Эндрю Крами начертал на бумаге план столицы воображариума, величайшего града просвещения, лихо доказав, что написанное существует даже при отсутствии реального автора. Ибо «язык есть изощреннейшая из иллюзий, разговор - самая обманчивая форма поведения… а сами мы - измышления, мимолетная мысль в некоем мозгу, жест, вряд ли достойный толкования». Получилась сюрреалистическая притча-лабиринт о несуществующих городах - точнее, существующих лишь на бумаге; об их несуществующих жителях с несуществующими мыслями; о несуществующем безумном писателе с псевдобиографией и его существующих романах; о несуществующих графах, слугах и видимости общения; о великом князе, всё это придумавшем (его, естественно, тоже не существует). Рекомендуется любителям медитативного погружения в небыть.

«Тинтина и тайну литературы» Тома Маккарти

Что такое литературный вымысел и как функционирует сегодня искусство, окруженное прочной медийной сетью? Сей непростой предмет исследует эссе британского писателя-интеллектуала о неунывающем репортере с хохолком. Появился он, если помните, аж в 1929-м - стараниями бельгийского художника Эрже. Неповторимый флёр достоверности вокруг вымысла сделал цикл комиксов «Приключения Тинтина» культовым, а его герой получил прописку в новейшей истории. Так, значит, это литература? Вроде бы да, но ничего нельзя знать доподлинно.

«Неполную, но окончательную историю...» Стивена Фрая

«Неполная, но окончательная история классической музыки» записного британского комика - чтиво, побуждающее мгновенно испустить ноту: совершенную или несовершенную, голосом или на клавишах/струнах - не суть. А затем удариться в запой - книжный запой, вестимо, и испить эту чашу до дна. Перейти вместе с автором от нотного стана к женскому, познать, отчего «Мрачный Соломон сиротливо растит флоксы», а правая рука Рахманинова напоминает динозавра, и прочая. Всё это крайне занятно, так что... почему бы и нет?
Что попробовать

Тайские роти

Истинно райское лакомство - тайские блинчики из слоеного теста с начинкой из банана. Обжаривается блинчик с обеих сторон до золотистости и помещается в теплые кокосовые сливки или в заварной крем (можно использовать крем из сгущенного молока). Подается с пылу, с жару, украшенный сверху ледяным кокосовым сорбе - да подается не абы где, а в сиамском ресторане «Тигровая лилия» (Tiger Lilly) в тель-авивской Сароне.

Шомлойскую галушку

Легендарная шомлойская галушка (somlói galuska) - винтажный ромовый десерт, придуманный, по легенде, простым официантом. Отведать ее можно практически в любом ресторане Будапешта - если повезет. Вопреки обманчиво простому названию, сей кондитерский изыск являет собой нечто крайне сложносочиненное: бисквит темный, бисквит светлый, сливки взбитые, цедра лимонная, цедра апельсиновая, крем заварной (патисьер с ванилью, ммм), шоколад, ягоды, орехи, ром... Что ни слой - то скрытый смысл. Прощай, талия.

Бисквитную пасту Lotus с карамелью

Классическое бельгийское лакомство из невероятного печенья - эталона всех печений в мире. Деликатес со вкусом карамели нужно есть медленно, миниатюрной ложечкой - ибо паста так и тает во рту. Остановиться попросту невозможно. Невзирая на калории.

Шоколад с васаби

Изысканный тандем - горький шоколад и зеленая японская приправа - кому-то может показаться сочетанием несочетаемого. Однако распробовавшие это лакомство считают иначе. Вердикт: правильный десерт для тех, кто любит погорячее. А также для тех, кто недавно перечитывал книгу Джоанн Харрис и пересматривал фильм Жерара Кравчика.

Торт «Саркози»

Как и Париж, десерт имени французского экс-президента явно стоит мессы. Оттого и подают его в ресторане Messa на богемной тель-авивской улице ха-Арбаа. Горько-шоколадное безумие (шоколад, заметим, нескольких сортов - и все отменные) заставляет поверить в то, что Саркози вернется. Не иначе.

Возвращенный рай

13.04.2023Лина Гончарская

Мир превратился в потерянный рай с опавшими листьями, мы спешим растрачивать оставшиеся часы, удаляясь в себя, а лучше – в музыку. Тем более что случилась на днях очередная инкарнация Евы.

Нет, лучше так: на днях я встретила музыку Иосифа Барданашвили, нашего гениального Сосо. Встретила в который раз, и в который раз затосковала об утраченном рае – в ней ведь есть все, что для этого требуется, из той самой эпохи межзвездных струн, что уже канула, но мы по ней – да, тоскуем, как уже было сказано. Музыку столь соблазнительную, что Ева-певица – можете себе представить? – вкусила от древа в самом что ни на есть буквальном смысле, то есть ела и ела красное яблоко, не забывая при этом петь.

Даже представить себе не могла, что можно петь, вкушая.

Было то, однако, не яблоко, а плоть Адама – солоноватая, греховная; может даже, и крайняя плоть, кто знает.

Так или иначе, музыка Барданашвили вернула нас в рай. Или – нам?

В ней был голос Евы и змей-рояль – да-да, вот скажите, догадались бы вы сами, что рояль может быть змеем-искусителем? А Сосо – догадался, ибо он с высшими сферами беседует, простому смертному туда вход заказан. Искушал рояль мелодиями композитора Барданашвили, и громом, и шипением, и свистом, и джазом даже, и налетом канкана, и цитатой из Les Feuilles mortes французского еврея Жозефа Косма.

Монооперу «Ева» на излете прошлого века ставил Дмитрий Бертман в московском «Геликоне» (в 2000-м она была удостоен премии «Золотая маска» в номинации «Новация»). Тогда, в 1999-м, ее героиня (меццо-сопрано) была обольстительной дочерью природы, теперь же она вполне себе современная дамочка (сопрано к тому же). Тогда она была облачена в листья – те самые, опавшие, теперь – в цветастое платье и отчего-то черные сапоги-мокроступы. Вероятно, оттого, что по нынешнему миру босиком ходить опасно. Там была эротика, здесь – страдание. Там был полумрак, здесь – свет, и стол посредине, а на нем – апельсины, и яблоки, и виноград. В наше иллюстративно-буквальное время иначе не бывает.

Но и теперь слух улавливает и все виды пения (композитор использует различные техники работы с голосом – интонационные, тембральные, регистровые, вокализацию на одних гласных и много чего еще любопытного); и вавилонское смешение языков (основной язык – иврит, но есть и французский, и немецкий), поскольку Ева – праматерь всех живых, если вдуматься.

И еще она перед нами – как на ладони. Ведь Иосиф Барданашвили однажды признался, что любит открытый театр, как у Роберта Стуруа, где на твоих глазах разыгрывается все, составляющее жизнь. Оттого и Ева (на сей тель-авивский раз поет ее Аелет Коэн) – очень земная, одна из нас. И стол перед ней – земной. И фрукты – не бутафорские, а самые настоящие. Этой Еве надоело жить в раю, кущи ее больше не интересуют – и вот встреча со змеем-искусителем наполняет ее новым содержанием, новой жизнью.

К слову, это не первая инкарнация «Евы» на израильской долготе. В 2011 году опера под названием «Ева. Название временное» прозвучала на фестивале-марафоне новой музыки в тель-авивском пространстве «ха-Тейва» («Шкатулка»). Еву пела Мейрав Барнеа, режиссером выступил Дани Эрлих. Но это была уже не моноопера, а опера в нескольких измерениях (у Барданашвили все – в нескольких измерениях, даже книга о нем, которую написала Марина Рыцарева, называется «Иосиф Барданашвили: жизнь в трех измерениях», так что не удивляйтесь). К искушению Евы змеем добавилась вторая история о женщине, которой снится, что она танцует с Богом, и третья – о мудрой женщине, которая разделила свое тело надвое и предложила мужчине выбрать, хочет ли он верхнюю часть ее тела или нижнюю. Поскольку он выбрал верхнюю часть, она предложила ему всё. Более того, Эрлих устроил на сцене кукольный дом, в который поместил певиц-марионеток, дабы у слушателей создалось ощущение, что людьми управляют кукловоды свыше – силы куда более могущественные, чем человеки.

- Сосо, изгнание из рая все-таки случилось?
- Да, поскольку в финале она поднимает с пола яблоко и уходит в тишине. Страшась гнева Б-жьего. Так было в оригинале. Ведь как все началось? Фестиваль религиозной музыки Sacro Art в немецком Локкуме заказал мне монооперу на библейскую тему. В затее участвовал московский «Геликон», и в итоге три композитора – Кобекин, Щетинский и я – стали авторами триптиха «Голоса незримого» («Ева», «Моисей», «Благовещение») на либретто Алексея Парина, худрука Sacro Art и инициатора проекта. Постановка была представлена в Ганновере, затем в Москве и на фестивале в Монпелье. В те же годы я поставил свою «Еву» в Тель-Авивской музыкальной академии, где тогда работал. Помимо змея-рояля, там был большой барабан – он изображал раскаты грома, и певица позванивала в колокольчик, и сдергивала с рояля красное одеяло на словах «это мясо Адама», так что всем казалось, будто кровь разлилась – у рояля ведь и нутро красное...

- С Евой происходит очень интересная трансформация, своего рода обряд инициации – после того как она отведала человечины.
- Да, в этот миг она превращается в женщину. И ты заметила аллюзию, наверное – как вдруг появляется Мендельсон, его «Сон в летнюю ночь»?

- Ну да, вы ведь вообще любите играть с разными композиторами. В «Еве» тоже расставлены знаки-ловушки, которые подстерегают посвященных…
- О да, там и Мессиан в начале – как пробуждение, и французская музыка оперная a la середина девятнадцатого века, и немецкая Lied как воспоминание о Шуберте, и Косма – когда речь о любви… Хотя не совсем Косма, конечно – я хотел, чтобы эта мелодия звучала как песенка Графини Je crains de lui parler la nuit, на грудных нотах. И чтобы смотрелась при этом в зеркало, где отражается новая женщина, отведавшая человеческого мяса – оттого она себя не узнает. И канкан есть, и ария как из оперы seria, а в финале – двухголосный Бах, синагогальная молитва, то есть моя, Барданашвили, еврейская духовная музыка. Я не люблю цитаты, но ощущение синагогальности в моих сочинениях есть всегда. Ощущение воздуха, космоса, парения, молитвы. Не случайно мы были так близки с Гией Канчели. Ему импонировала духовность моей музыки.
Шнитке однажды спросили, чувствует ли он себя больше немецким композитором или еврейским. Немецким, ответил Шнитке, потому что евреи стремятся объять необъятное, всегда хотят быть в движении, а я, сказал он, люблю остановиться и углубиться. То есть помедитировать. А у евреев медитации в принципе нет, даже молитвы активные. Поэтому, добавил Шнитке, ему ближе христианская традиция, нежели еврейская, которая всегда в динамике: еврею надо все время находиться в процессе, куда-то идти. А я эти два варианта соединил, поскольку еще одна главная тема для меня – дорога. Что же касается медитации, то настоящие грузинские молитвы поются очень тихо. Поэтому мне близко ощущение тишины.
Высокая духовность меня всегда волновала. И срежиссированность процесса. Я много думал об истоках молитвы. Ведь все молитвы, которые мы поем сейчас, кто-то когда-то написал. И все продумано абсолютно, вся драматургия – когда петь, как петь, какую интонацию выбрать… Повторюсь, я не люблю цитаты, но музыкальные знаки использую. Скажем, знаки барокко во Второй сонате – она такая, будто Бах ее написал, Филипп Эммануил. А в конце все приходит к синагогальному двухголосному пению.

- Вы всегда в дороге?
- Думаю, да. Я давно уже пишу музыку, посвященную этой идее, у меня есть «Дорога 1», «Дорога 2» и так далее, и каждая дорога посвящена тому или иному направлению. Помнишь мою оперу «Путешествие на край тысячелетия»? Там была поездка из Танжера во Францию, из Франции в Германию – мне это очень нравилось, потому что совпадало с моей музыкальной идеей дороги. А поскольку в той опере – тысячелетняя история культуры, у меня там есть как бы танго, и как бы генделевский хор, и Люлли, и цитаты из «Воццека» Берга – но никто до этого никогда не докопается, потому что я так это хитро использую. И грузинская молитва есть, и двухголосная молитва на ладино, и Шенберг есть, «Лестница Иакова». А поскольку задачей моей было прийти к какому-то общему языку, там в финале хор молится – и это уже не еврейская молитва, не европейская, не грузинская, а просто музыка. И музыкальный язык очень демократичный.

- А что это, по-вашему – демократичный музыкальный язык?
- Это значит, что ты не раздражаешь публику, но делаешь все наоборот. Вот, скажем, в моей новой опере «Диббук» есть сцена, где молятся в синагоге. Так вот, вместо молитвы я создаю впечатление, что перед вами – компания сумасшедших, которые вопят как бешеные. Молятся таким образом, значит.

Современную версию «Евы» срежиссировал Алекс Каган. Либретто Алексея Парина звучало на иврите в дивном переводе Некода Зингера, а роль искусителя выполнял пианист Барт Берман, как две капли воды похожий на Иври Гитлиса. К слову, опера «Ева» случилась опять-таки в пространстве студии «Аннет» в южном Тель-Авиве, где много чего чудесного случается. В частности, опера «Смартфон», в анамнезе – «Телефон» Менотти. Но это уже совсем другая история.

Фото автора


  КОЛЛЕГИ  РЕКОМЕНДУЮТ
  КОЛЛЕКЦИОНЕРАМ
Элишева Несис.
«Стервозное танго»
ГЛАВНАЯ   О ПРОЕКТЕ   УСТАВ   ПРАВОВАЯ ИНФОРМАЦИЯ   РЕКЛАМА   СВЯЗАТЬСЯ С НАМИ  
® Culbyt.com
© L.G. Art Video 2013-2024
Все права защищены.
Любое использование материалов допускается только с письменного разрешения редакции.
programming by Robertson